Этот столь отдаленный и неповторимый край Дальнего Востока России является одним из последних мест, примыкающих к Тихому океану, где биологическое разнообразие сохранилось на таком же уровне, как и тысячу лет назад. Камчатка — крупнейшая в мире пока еще существующая цитадель природно-здоровых стад тихоокеанских лососей, в ее реках нерестится до одной трети всех лососей Тихого океана. Можем ли мы сберечь это уникальное, пока еще живое место?

Был чистый солнечный день, когда мы летели на вертолете Ми-8 из Петропавловска-Камчатского к южной оконечности полуострова Камчатка. Я мог созерцать на сотню миль в любом направлении. Наш маршрут следовал вдоль цепи покрытых снегом вулканов, обрамляющих восточный край полуострова. Внезапно вертолет взмыл вверх, чтобы мы имели возможность ненадолго полюбоваться видом парящего кратера вулкана. Дальше за вулканами виднелись голубая гладь Тихого океана, континентальный шельф, выдающийся на 20000 футов (6 км) в Курило-Камчатский желоб, зону, где Тихоокеанская платформа медленно сползает под Азиатскую.

Я защитник природы. В нынешнее время работаю с Проектом дикого лосося, семги и микижи. За свою деятельность мне пришлось объездить весь мир и видеть красивейшие места, порой незадолго до того, как они исчезали. Иногда нам везло в деле спасения некоторых природных объектов, но стоит признать, случалось это крайне редко и стоило громадных усилий. И подобной красоты, представшейся моему взору на высоте 5000 футов (1500 м), мне никогда прежде не доводилось видеть.

Под нами простирался огромный ландшафт от края до края горизонта, по-видимому, еще не затронутый деятельностью человека. Это было так первозданно и так девственно. Вид был совершенно далек от скудного и безжизненного арктического ландшафта. Напротив, это была чудная страна белоснежных вулканов, склоны которых были покрыты густыми зарослями березы и лиственницы. Горные склоны были изрезаны широкими долинами, по которым прозрачные реки сбегали и устремлялись к лугам, болотам и зарослям из ив и тополя. Этот ландшафт был столь же богат и нетронут, как, наверное, был у меня дома в штате Орегон, когда Льюис и Кларк высадились туда осенью 1805 года.

Пролетев 150 миль за два часа, мы добрались до места назначения — оз. Курильского, которое представляет собой огромную заполненную водой вулканическую кальдеру, куда ежегодно приходит на нерест более 1 млн. штук нерки. Я подумал вдруг: мы пролетели пространство, равное по размеру половине штата Вашингтон, и только сейчас увидели признаки человеческой жизни. На всем пути мы не встретили ни машин, ни городов, ни дамб, ни ферм, ни ирригационных сооружений, ни дорог, притесняющих реки к какому-то краю долины. Это был огромный регион, невероятным чудом избежавший того давления, которое преследует в настоящее время стада диких лососей по другую сторону Тихого океана, что привело к широкомасштабному снижению их численности, а местами и к полному исчезновению.

Камчатский полуостров вытянут с севера на юг на 800 миль, образуя западное побережье Тихого океана и восточное побережье Охотского моря. Менее 500 тысяч человек населяют полуостров, более половины которых проживают в столице — г. Петропавловске-Камчатском. Камчатка является домом для многих чудес природы, таких, как 26 активных вулканов, половины мирового количества белоплечего орлана, обширные гнездовые стации водно-болотных птиц и крупнейшая в мире популяция бурых медведей.

Но основной целью моего визита сюда были, несомненно, реки. С реками этого полуострова связана жизнь крупнейших стад дальневосточных лососей, семги, микижи и гольца. В большинстве рек западной Камчатки нерестятся чавыча, кета, горбуша, нерка, кижуч, сима, микижа, голец, кунжа.

Наблюдая реки с воздуха, я начинал понимать, почему эти реки столь продуктивны и что было уже потеряно для рек у меня дома на Тихоокеанском северо-западе. От самых истоков — ледников, полей лавы, высокогорных лугов и покрытых лесом каньонов — реки сбегали сквозь гористую местность, не поврежденную руками человека. И когда эти реки образовывали плавные грациозные изгибы в низинах, то различие между этими водоемами здесь и у нас дома становились более чем очевидными. Русла распадались на множественные струи, что просачиваются сквозь низины и вновь соединяются в единые потоки, образуя мерцающую поверхность разливов, стариц, заводей и болот. Такие водные угодья, уже давно потерянные у нас в США как для сельского хозяйства, так и для городского мира, обеспечивают не только биопродуктивность данного типа ландшафта в целом. Они содержат самый широкий набор микроорганизмов, необходимый для роста и развития лососей на всех стадиях их развития. В подтверждение тому, как только приземлился вертолет, моему взору предстала картина из тысяч и тысяч рыбин, кишащих в русле реки.

Недавние исследования показали, что лососи не только сезонные посетители нерестовых рек — своей колыбели. Они важнейший элемент тех экосистем, в которые включены. Так, анализ химического состава почв в прибрежных водоразделах северо-запада США и запада Канады показал, что лососи и другие анадромные рыбы приносят с собой биомассу и питательные вещества (азот, фосфор, углерод и питательные микроэлементы) из моря в пресную воду и местные экосистемы. Например, более сорока видов млекопитающих и птиц юго-востока Аляски питаются икрой лосося, молодью и взрослыми рыбами в пресной воде. И рост, и успех воспроизводства лосося был связан с биомассой трупов лососей в экосистеме. Нерка на Аляске прибавляет до 170 тонн фосфора в год в оз. Иллиамна, и огромное количество трупов этой рыбы, перенесенных бурыми медведями на расстояние до 100 м от рек, может добавить фосфора в местные экосистемы на уровне 6,77 кг на гектар — применяемая норма культурных удобрений для вечнозеленых пород деревьев.

Неудивительно, что лососи Камчатки прокармливают около 5-10 тыс. бурых медведей (крупнейших в мире), 1.800 сивучей, находящихся под охраной, и, как установлено, 2.500 белоплечих орланов (крупнейших представителей своего семейства). В течение двух недель в полях в октябре 1998 г. орнитолог Владимир Мастеров (МГУ) насчитал на реке Ухтолок и Квачина Западной Камчатки 17 видов птиц, включая орлов, уток и сорок, которые, как известно, питаются икрой, молодью и трупами лососей. Лосось — первичный двигатель экономики Камчатки: продукция рыбного промысла составляет 50 процентов от всей произведенной на Камчатке. Кроме этого она является важнейшим пищевым компонентом для населения Камчатки, особенно для коряков и ительменов северо-запада полуострова. Любые попытки каким-либо образом сохранить камчатские экосистемы должны прежде всего быть направлены на обеспечение выживания нерестящихся здесь здоровых стад анадромных рыб, от которых все экосистемы в конечном итоге и зависят.

В 1993 г. была создана международная общественная некоммерческая организация Центр дикого лосося, которая, объединив усилия с МГУ и Комитетом по охране природы Корякского автономного округа, приступила к изучению и сохранению камчатской семги. Проект камчатской семги обеспечивается благотворительными фондами, а также рыболовами, которые вместе с американскими и российскими учеными участвуют в полевых работах на водоемах. При этом данные с отловленных экземпляров собираются в короткий период до выпуска рыбы обратно в естественную среду обитания. Проект в настоящее время объединяет усилия агентств по рыболовному менеджменту, университетов России, США и Канады. Результатом такого международного сотрудничества являются на сегодняшний день десятки научных статей и публикаций, летописи работ на 14 реках Камчатки и целый ряд усилий и попыток защиты семги от перепромысла и сохранения естественной среды обитания. Кроме этого участниками Проекта камчатской семги были отловлены 2 экземпляра разновидности микижи, никогда прежде не встречавшейся на полуострове.

Сегодня Камчатка еще сохранила свою первозданность, но опасность уже маячит на горизонте. С июня по октябрь прошлого года Центр дикого лосося проводил исследования в рамках Программы развития Организации Объединенных Наций по «оценке нужд рыбной промышленности Камчатки». Такая оценка — одно из направлений в деятельности по сохранению биоразнообразия региона. В процессе ее проведения мы провели беседы и интервью с десятками специалистов рыбной отрасли России, среди которых были ученые, промышленники, международные эксперты, представители природоохранных организаций и др. Вот что мы выяснили:

Если следовать истории, Камчатка может повторить такой же путь, что привел к исчезновению природных стад лососей с обоих берегов Атлантического океана и в восточной части Тихого. Просто это пока не произошло здесь, в регионе, который был изолирован от внешних воздействий во времена существования СССР до 90-х годов. Сегодня Камчатка так же стоит на распутье, как столетие назад стояли другие богатые лососем регионы: сохранить ресурсы лососей или продолжить их эксплуатацию до полного уничтожения? Трагично, но почти все без исключения страны предпочли продолжить промысел, нежели сохранение.

Если проанализировать снижение численности лососей в Европе, на северо-востоке США, а также лососей и семги в северо-западной части Тихого океана, практически всегда имеет место один пример: в определенный момент возникает угроза для дикого лосося в виде препятствий на его естественном пути (горнодобыча, дамбы, лесозаготовки и т. п.). Это в конечном итоге приводит к нарушению естественных цепей и взаимосвязей, что заканчивается или полным исчезновением этого вида или снижением его численности до критического уровня. Восстановление численности в дальнейшем или крайне затруднено, или невозможно абсолютно. К сожалению, сегодня мы не умеем восстанавливать дикие самостоятельные группировки в тех реках, где они однажды исчезли. Несмотря на миллиарды долларов, непрерывную работу тысяч биологов, дикие стада лососей в реках Колумбия, Сакраменто, Коннектикут, Рейн, Луара и в сотнях других по всему миру, продолжают потихоньку двигаться к исчезновению.

Но мы не должны сдаваться. Напротив, должны сфокусировать исследования и эксперименты на разгадывании самой тайны восстановления этих диких, самостоятельно воспроизводящихся стад рыб. И это нужно делать сейчас, пока таковые существуют.

Сто лет назад Ливингстон Стоун, отставной министр и ярый защитник природы, выступил с предложениями в собрании членов Общества рыболовства Америки о создании резерватов для диких стад лососей на территории США «до наступления обстоятельств, которые могут сделать эту идею неприменимой или весьма затруднительной». Предложения Стоуна были проигнорированы так же, как и множество других в последующие сто лет. История показала — Стоун был прав, политика переполненного и стесненного ландшафта привела к тому, что создание достаточно просторных убежищ для оставшихся небольших группировок рыб теперь уже «крайне трудоемко». Неужели многие из нас верят, что если мы вложим сотни миллионов долларов в постройку рыборазводных заводов в попытках создать какое-то подобие среды обитания взамен естественных водоемов, от этого у нас прибавится здоровых косяков лососей и других ценных видов рыб?!

Намного дешевле и гораздо более эффективно направить усилия на то, чтобы природные популяции этих видов рыб продолжали нормально существовать и воспроизводиться в своей естественной среде. Сейчас самое время поддержать и обеспечить меры по охране окружающей природной среды, именно на этом этапе, а не позднее, когда снижение численности ценных видов рыб на Камчатке станет необратимым. Общество пошло по неправильному пути еще двести лет назад в восточной части США, повсеместно по всей Европе — сто лет назад и вдоль западного побережья США — пятьдесят лет назад. Перед выбором в настоящее время стоит и Камчатка.

В прошлом году Центр дикого лосося совместно с МГУ проводил полевые исследования на р. Ухтолок западной Камчатки. Река эта создает грациозные изгибы, стремясь к Охотскому морю, пересекает леса из кедрового стланика и березы, болота и тундры. Десятки тысяч лососей превратили каждый квадратный метр дна реки в единую шевелящуюся нерестовую «постель», вспаханную рыбами, которые для этого не жалели своих сезонных красот — носов и хвостов. Одни за другими сменяли нерестилища чавыча, кета, нерка, горбуша, кижуч, которые потом в большом количестве лежали по обоим берегам.

Каждый день мы наблюдали микижу, гольцов, чаек, орланов, лисиц, росомах и многих других животных, в чей рацион входят сами лососи или их икра. Берега реки были утоптаны медведями (некоторые экземпляры которых весят более 1.000 фунтов — 454 кг). Однако медведи вели себя осторожно, и видеть их нам доводилось очень редко. Один-два раза в неделю мимо нашего лагеря верхом проезжал корякский охотник. Он следовал в свои угодья, чтобы проверить стадо диких оленей и выставленные на лосося сети. Было видно, что все представители этой большой системы потребителей лосося были здесь. И мне в голову пришла мысль, что я могу стать одним из последних, кто может наблюдать эту систему нетронутой, здесь, на самом краю России.

Мы не можем терять Камчатку и в мировом масштабе. За пределами западной Аляски и некоторых участков в Британской Колумбии просто больше не осталось сколько-нибудь значительных территорий бассейна Тихого океана, где сохранены природные косяки лососей и семги вместе с нетронутой трофической цепью, которую обеспечивают они и которая обеспечивает их. На сегодня большинство рыбных стад от центра Британской Колумбии до о. Ванкувер находятся в серьезном кризисе. Лосось и семга в Калифорнии, Орегоне, Айдахо и Вашингтоне были включены или предложены к включению в федеральные перечни исчезающих видов. Дикие лососи в Японии, Китае и на юге Дальнего Востока России, включая бассейн Амура и части о. Сахалин, также находятся в депрессии. Фрагментарная информация показывает, что снижается и численность лососей бассейна Охотского моря.

На современном этапе нашей работы на Камчатке мы определили ряд стратегических направлений, первостепенно нуждающихся в инвестировании со стороны международного сообщества:

К счастью, лосось необычайно популярен на Камчатке, и в России есть и действуют хорошие законы по защите этого вида и мест его обитания. Например, нерестовые реки здесь обрамлены по обоим берегам километровой водоохранной зоной — это своеобразный мировой рекорд. Российские исследователи рыб — одни из лучших в мире. Для совместной работы мы любезно пригласили их участвовать в нашем Проекте. И, как это ни выглядит иронично, мы, столь мало сделавшие для сохранения ресурсов лососей у нас в США, теперь пытаемся помочь в этом России.

Что мы можем предложить в дополнение к столь необходимому субсидированию и техническому обеспечению здесь, на Камчатке? Мы можем приоткрыть для вас будущее. Катастрофическое снижение численности лососей в США, как по западному, так и по восточному побережью Тихого океана, уже очевидно и доказано. Нам уже известно, какие стратегии по охране срабатывали, а какие нет. Возможно, мы можем помочь России избежать тех ошибок, что совершили сами. Камчатка предлагает нам шанс, как сотню лет назад. У нас пока еще имеется возможность поработать вместе и не дать печальной истории повториться вновь.

Если мы не поступим правильно с Камчаткой сейчас, нам больше не предоставится такой шанс.