Себестоимость производимой Колымской ГЭС энергии оказалась вопреки проектным расчетам очень высокой, а мощность станции намного меньше, чем ожидалось. В общем, огромные затраты на строительство образцово-показательного поселка энергетиков и электростанции не оправдались.

Защитники реки Жупанова убеждали, что разлив вод после перекрытия русла совершенно изменит структуру речной долины, что повлечет необратимые изменения микроклимата местности и гидрологического режима реки, флоры и фауны, а это в свою очередь скажется на кормовой базе лососей и очень скоро приведет к утрате нерестового значения реки. Поборники стройки станции упорно отмахивались от очевидно убедительных доводов, при этом особый упор делали на цитату из перспективного плана развития области: «...для нужд энергетики использовать энергию малых рек, не имеющих большого рыбохозяйственного значения...» Абсурдность этой ссылки даже нет необходимости объяснять: если уж река Жупанова «не имеет большого рыбохозяйственного значения», то какие же тогда имеют?

Хорошо помню тот солнечный сентябрьский день в Синегорье, когда на глазах сотен приглашенных гостей и жителей поселка торжественно завершилось перекрытие реки Колыма. До пуска Колымской ГЭС оставалось еще несколько месяцев, но все почему-то воспринимали грядущее событие уже как второстепенное. И, действительно, прошло оно почти незаметно: сроки сдачи переносились, устранялись недоделки... А потом пресса и вовсе старалась не упоминать про уникальную, единственную в мире ГЭС, машинный зал которой сооружен внутри каменистой возвышенности берега реки, к тому же в зоне вечной мерзлоты. Постепенно, однако, стали просачиваться кое-какие сведения.

Вскоре выяснилась одна неприятная вещь: станционное водохранилище повлияло на микроклимат в Синегорье и в находящихся поблизости поселках: воздух стал влажным, непонятно откуда взялся стойкий ветер. Знающие люди нашли объяснение произошедшей перемене: закономерное следствие нарушения экосистемы. Но почему же, когда только шла проработка проекта электро-станции, специалисты проигнорировали опасность подобных последствий?

События 15-летней давности потому вспомнились, что именно сегодня на Камчатке, возможно, закладывается фундамент аналогичной ситуации. Но если в начале 80-х налогоплательщики и думать не смели требовать от властей отчета об их финансовой деятельности или участвовать в обсуждении целесообразности какого-либо проекта, то ныне все обстоит иначе. Достаточно вспомнить, как общественности области удалось отстоять реку Жупанова. Конечно, среди противников строительства Жупановской ГЭС были и научные работники, и органы рыбоохраны, и специалисты промышленности, но исход борьбы против мощного клана защитников проекта мог бы быть иным. Ведь все участники межведомственной дискуссии знали все аргументы губительного влияния гидроэлектростанции на одну из важнейших нерестовых рек Камчатки.

Население Камчатки воспротивилось попыткам загубить красивейшую реку с огромным рыбохозяйственным потенциалом. И, отстаивая судьбу своего края, люди смогли подняться выше своих личных, но от того не менее насущных интересов: да, Камчатка испытывает дефицит энергоснабжения. Но вполне реально развивать промышленность и строительство, обеспечивать нормальный быт населения без всякого ущерба для природы и природных богатств нашего полуострова. Требуется лишь изначально найти правильный, экологически безопасный путь, забыв об амбициях, ведомственных интересах, сиюминутных выгодах.

И прежде всего решить вопрос о комплексной программе развития энергетики Камчатской области. Но ее нет. Есть лишь разрозненные программы по развитию различных источников получения энергии.

Сейчас развитие энергетики области ведется по трем направлениям: строительство ГЭС, геотермальных ТЭC и газоcнабжение ТЭЦ. Каждое из них имеет и недостатки, и преимущества. Но для Камчатки будет поважнее всех других еще один аспект: экология. Тут специалисты расходятся во мнениях, приводя зачастую противоречивые факты. Так, противники геотермики настаивают, что себестоимость производимой на ГеоТЭС энергии много больше, чем предполагается, а высокое содержание сероводорода губительно действует на природу — на Паужетке, говорят, вся растительность в окрестности засохла, на Мутновском же месторождении оно в несколько раз выше. Сторонники развития на полуострове именно геотермальной энергетики возражают: и себестоимость энергии приемлема, и сероводородные проблемы не так страшны.

Трудно непосвященному человеку встать на чью-то сторону в этом споре. Но, похоже, истина где-то посередине, поскольку когда наши энергетики твердо предпочли гидроэнергетику, больше они ссылались на другое: Мутновка стала элементарным долгостроем, а строительство дороги обходится очень дорого... Но вряд ли правильно определять приоритеты только из соображений экономии. Другое дело, чтобы большие затраты не пропали впустую и не привели к экологической катастрофе — подрыву лососевых запасов.

Кто-то пожмет плечами: а я никак не касаюсь этой вашей рыбы. Не надо строить иллюзий. На Камчатке 90 процентов населения так или иначе завязаны на рыбную отрасль — в сфере обслуживания, образования и т.д. И пусть всех насторожит такой факт. В канун новогоднего праздника, 29 декабря, в Быстринском районе в торжественной обстановке состоялся запуск первого гидроагрегата Малой Быстринской ГЭС-4. Не правда ли, до боли знакомо: конец года, лихорадочный штурм планов... Результат тоже привычный: недоделки. И среди прочих — отсутствие в водозаборном канале даже самых элементарных рыбозащитных устройств, хотя проектно-технической документацией они предусмотрены, причем в необходимом объеме. В противном случае органы рыбоохраны просто не согласовали бы технико-экономическое обоснование. А это уже иное дело. Тем более, что обвинить Камчатрыбвод в излишней предвзятости нельзя: понимая проблемы и трудности гидростроителей (АО «Двенадцать») и заказчика (АО «Южные электрические сети»), его специалисты на момент запуска первого гидроагрегата в обязательном порядке требовали только заграждения канала сооружением, которое задерживает взрослых рыб. Рыбозащитные сооружения для отвода молоди и мальков в основное русло согласны были принять позже, ближе к началу ската молоди. Но ведь даже этого не было сделано! Случайность? Отнюдь.

Вся объемная переписка между Камчатрыбводом и заказчиками, проектировщиками, исполнителями просто кишит всевозможными «недоразумениями». И каждый раз лишь предупреждения Камчатрыбвода — в случае невыполнения рыбоохранных требований запретить продолжение работ или отклонить от согласования документацию — имели воздействие. Вот поэтому, даже на все сто соглашаясь с оправданностью развития гидроэнергетики в нашей области, невольно начинаешь опасаться: при всей привлекательности теории что будет на практике? А поводы для тревоги появились уже на начальной стадии разработки проекта развития гидроэнергетики Камчатки — когда определялся перечень рек, пригодных для строительства ГЭС и не имеющих важного рыбохозяйственного значения. Ведь авторы проекта, как оказалось, даже самые производительные нерестилища оценивают как недостаточно значимые для естественного воспроизводства лососей. Непонятно только, какие реки в их представлении все-таки «тянут» на право относиться к тем, чье рыбохозяйственное значение достаточно велико. И каждый раз, чтобы отвоевать очередную реку-предендента на роль экологической жертвы, специалистам Камчатрыбвода, ТИНРО, природоохранных органов приходилось вести длительную переписку, запрашивать документацию на экспертизу, обращаться в высшие инстанции. И каждый раз, в конце концов, это удавалось. На сегодня, кстати, утверждена программа только первой очереди строительства малых ГЭС, которые должны задействоваться до 2000 года: они великолепно размещаются на реках Быстрая и Толмачева, причем на тех их участках, где экологический ущерб будет сведен к минимуму. Тем не менее, программы второй и третьей очередей в их нынешнем виде пока неприемлемы: все те же разногласия между хозяйственниками и представителями природоохранных органов. А это уже наводит на мысль, что поборники гидроэнергетики упорно продолжают попытки использовать любые уловки, чтобы претворить свои планы именно в том виде, который им наиболее выгоден, независимо от их экологической неприемлемости.

К тому же внимания заслуживает и тот факт, что в нашей стране параллельно с гидростроительством не велись и не ведутся серьезные комплексные исследования о влиянии ГЭС на окружающую среду, на водоемы и обитающих в них рыб и т.д. А вот в США, например, считают затраты на эти мероприятия необходимыми. Так же, как разработку и внедрение надежных, эффективных рыбозащитных сооружений. Так, в бассейне реки Колумбия разместилось более 50 гидростанций разных типов и разной мощности, но негативного воздействия на окружающую среду этого крупного энергетического комплекса почти не наблюдается. Но зато налажен постоянный контроль за чистотой речной воды, а рыбозащитные сооружения разнообразных конструкций не только не препятствуют нормальному воспроизводству рыбных ресурсов, а позволяют наблюдать за их состоянием и изменением. Американцы вряд ли отказались бы выступить консультантами, вырази наши энергетики такое желание. Но его-то, похоже, и нет: проще ведь попытаться вообще обойтись без всяких там рыбозащитных сооружений.

Еще больше вопросов и сомнений вызывает программа газоснабжения Камчатской области. Оба месторождения газа и газоконденсата — Кшукское и Нижне-Квакчинское — расположены на территории Соболевского района. На рассмотрение предложены три варианта трассы прокладки газопровода до Петропавловска. По «Кшукскому» он проходит между бассейнами рек Колпакова и Озерная Камчатка, пересекая на своем 406-километровом пути 305 водотоков. «Северный» вариант предполагает прокладку газопровода по долинам рек Облуковина и Левый Кирганик длиной в 540 километров. «Южным» вариантом предлагается вести трассу по долинам рек Коль-Лунтос, и она на протяжении 392 километров пересечет 61 водоток. Оптимальным признан «Кшукский». Но для реализации проекта необходимо провести огромный комплекс работ: обустройство месторождений, бурение новых скважин, создание баз обслуживания, строительство технологических емкостей для выветривания конденсата, насосной станции, конденсатопровода — не говоря уже о прокладке самого газопровода. Государственное предприятие по газификации «Метан»\, правда, уверяет, что все это можно сделать без ущерба для окружающей среды. А вот рыбохозяйственная экспертиза сделала другие выводы.

Так, потенциальный ущерб только от заиления нерестилищ в результате прокладки траншеи для газопровода через русла водотоков составит от 513 300 до 853 100 долларов США. Специалисты КамчатНИРО считают, что каждый из вынесенных на рассмотрение вариантов неизбежно повлечет значительное сокращение лососевого потенциала Камчатки, что в свою очередь — катастрофические социально-экономические последствия. Думаете, наука перестраховывается, сгущает краски? К сожалению, нет. Ведь только в результате геологоразведки ежегодные потери лосося в бассейнах рек Колпакова, Кунжик и Брюмка составляют до 904 тонн — какой же будет эта цифра при мощнейшем промышленном строительстве? И это еще не все негативные последствия. Утечки газа, газоконденсата или метанола, выбросы в атмосферу продуктов их сгорания, нарушенные участки ягодников и оленьих пастбищ, на восстановление которых уйдет не менее 30 лет, аварии на конденсатопроводе, влекущие загрязнение шельфовой зоны Охотского моря нефтепродуктами... И не будем забывать, что Камчатка все-таки сейсмоопасная зона.

При всем этом специалисты Камчатрыбвода понимают, насколько сложная энергетическая обстановка сложилась на полуострове и не возражают против строительства газопровода в принципе — конечно, при условии строжайшего соблюдения всех природоохранных мер. Если в этом действительно есть столь острая необходимость. Но есть ли она? Особенно, если учесть, что запасы газовых месторождений обеспечены всего на 20-25 лет.

Сегодня работы по освоению различных источников энергии ведутся каждым ведомством по своему усмотрению — то есть бессистемно и несогласованно. И не похоже, чтобы эти ведомства стремились к созданию единой программы обеспечения энергией Камчатки, а делают ставку исключительно на собственные производственные интересы. И может оказаться так, что только интересы постоянного населения области останутся в стороне — хотя пекутся все вроде бы о нашем благе. Так не спросить ли нас самих, что нам благо?