— Штаб, сами понимаете, не экономическая структура; он должен был объединять, если говорить высокими словами, усилия всех на благо общего дела: обеспечить максимальный вылов ресурса, данного природой. Это была первая задача штаба. Дальше. Каждый работает сам по себе. Всем дана самостоятельность. Это хорошо. Работают с личным интересом. Но. Общественный интерес стал соблюдаться меньше. И для того, чтобы совместить личное и общественное, мы сюда и прибыли.

Наша цель — скоординировать работу флота и береговых предприятий, флота различных предприятий различных регионов. Мы должны были объединить усилия камчатской администрации, науки, рыбоохраны с усилиями судов, флотов, организаций по приему рыбы. Это большая работа, и только благодаря хорошей связи мы могли это сделать. Дать команду судну? Да, мы давали, и эти команды принимали для исполнения. Но некоторые капитаны говорили, что им желательно получить указание своего руководства, хотя они понимали, что предложение правильное. Например, говорю с Кияненко, генеральным «Сахморепродукта» — надо решить вопрос перемещения плавбаз до шторма на западной Камчатке — видели, что погода ухудшается. И вот бывший колхоз «Октябрь», ныне АО «Аромо», после шторма начал работать, и первыми начали принимать базы «Сахморепродукта».

— Там были и камчатские суда, например, «Океанрыбфлота». Камчатского флота много, он все еще большой, но его недостаточно, чтобы взять всю рыбу. На нерку хватило бы. Но на горбушу — нет. Потому ее брали все — и камчатцы, и приморцы, и сахалинцы. И даже пришла база «Комсомолец Магадана» и на севере стала принимать не только с магаданского невода, но и с неводов АО «Аромо» и других предприятий. Подходы были, как и прогнозировались: Озерная — горбуша и нерка, Усть-Большерецк — горбуша. Неводов на юге Соболевского района было мало, они были там, где берег был оборудованный. Драки особой в море не было.

На западе подходы горбуши начались где-то 22 июля и 27 был максимум вылова. Но старались всю рыбу взять и вроде получилось. За исключением того, что в Крутогорово и Устьевое-1 не подошло достаточно судов. Были базы приемные, но мало добытчиков. Психология рыбака какая? — от рыбы к рыбе не уходят. И задача штаба была — повлиять, чтобы перешел флот. Да, перешли. Но вот что интересно. Некоторые береговые предприятия кричали: ах, у нас в неводах рыба, тысячи тонн! А на самом деле такой рыбы не было. И опыт показал, что штаб понадобился и в этих случаях; значит идея штаба возникла не на пустом месте, и общую рыбалку организовывать нужно.

Научную поддержку лососевой путины обеспечивали и КамчатНИРО, и ТИНРО, и СахНИРО, а в море — два судна — «Профессор Леванидов» и «Профессор Кезеветтер». Здесь же работало судно АО «Камчатка-Пиленга годо» — «Камчатский лосось». Оно очень помогало в научном плане — делало съемку температуры, ставило контрольные сети... Прогноз был правильный: в море необычно большое количество горбуши. Только неизвестно, куда она пойдет: если не на западную Камчатку, то на Сахалин и Курилы, и тогда им готовиться надо...

— Нет. Только на Камчатке. Так как она оказалась наименее подготовленной с точки зрения переработки на береговых предприятиях.

— Урок такой: потребность в штабе, как в системе для координации действий, есть, несмотря на то, что в хозяйственную деятельность вмешиваться мы не имеем права. Хотя как считать... Рациональное использование ресурсов — это и хозяйственная деятельность, и деятельность, направленная на то, чтобы сохранить ресурсы, чтобы и мы пользовались, и нашим внукам досталось.

— Да, природа все регулировала на свой манер, — переполнение нерестилищ компенсировалось тем, что часть рыбы выживала и давала новые поколения. Но так как сейчас рыба включена в хозяйственную деятельность, то мы, как производственники, не можем допустить, чтобы в один год было пусто, в другой густо, поэтому природе нужно помогать. Нельзя на Камчатке зависеть от того, как подойдет рыба. Если в четном году на западном берегу горбуши много, а на восточном мало, то на следующий год будет наоборот.

Если на восточной Камчатке — в Карагинской и Олюторской зонах (не считая Усть-Камчатска) будет взято 10-11 тысяч тонн, то на западе только горбуши прогнозировалось 60-65 тысяч тонн.

— Потому, что там будет ценный лосось — нерка — а значит все будет выловлено и принято. Хотя, думаю, что в такие годы выгодно сделать так, чтобы к берегу подошло меньше рыбы. На западной Камчатке должен быть проведен эксперимент лова нерки кошельками. У наших судовладельцев прибрежного флота такого опыта нет, он есть у канадцев, у американцев; у нас в России — только у колхоза «Родина» из Южно-Курильска, там 10 РС работали на кете и кошельками тоже.

По-моему, одна из камчатских фирм приобрела два малых судна американской постройки, они могут работать и кошельками, и ярусами, и ловушками. И вот такой комбайн нужно проверить, на что он способен. Потому что в принципе весь камчатский прибрежный флот старый.

На Плотниковой все было предельно просто. Идущая на нерест горбуша «контролировалась» ретивыми исполнителями популярного «решения»: брать только икру на всем протяжении от поселка Апача до Начикинского моста. Выше поселка Сокоч подняться довелось лишь единичным экземплярам горбуши, в основном самцам. Остальная рыба гниет на берегах, источая удушливый смрад.

На реке Быстрой «смрадные» берега начинаются от с. Малки и простираются до Ганал. Стена «добытчиков», извлекающих из реки браконьерскими орудиями лова в основном самок, была представлена всеми слоями городского населения. Каждый был уверен в благородстве своих действий. «Иначе рыба задавит друг друга», — с пафосом поясняли ура-патриоты. «В реку бросать рыбу нельзя, так написано в газете», — чеканили свои познания другие.

В комичную ситуацию попали «профессиональные» браконьеры. Газет они не читали, о решениях областной администрации не слышали, а потому всякий раз, заслышав шум автомобильного двигателя, стремглав бросались в кусты и вздрагивали при приближении человека без рыболовных снастей.

Безымянная речушка. Она в стороне от проторенных троп, и люди сюда не заходят. Зато налицо следы промысла «хозяином» леса. Средняя глубина водотока сантиметров двадцать, но есть и ямы до полуметра, а ширина не превышает шести метров. На отмелях, высоко над поверхностью, поднимаются черные горбы самцов горбуши. Самок много меньше. Вот одна из них выбрала место для гнезда. За ней в кильватер шесть «претендентов на отцовство».

Измученные тяжелым переходом по быстринам, перекатам и мелководьям, они, тесня друг друга, вступают в отчаянную борьбу за право на продолжение рода. Самка выметала икру и отплыла. На гнездо зашел самец, но его тут же оттащил за хвост один из соперников. Борьба началась... А в желудках и пищеводах иных гольцов икры бывает больше, чем в ястыках горбуши.

Сто тридцать первый километр мильковской трассы. С левого берега в Быструю впадает небольшая речка. В ее устье устремляется плотный косяк горбуши, но, проплыв метров десять, останавливается и стремительно «выскакивает» в главное русло. Через некоторое время косяк повторяет маневр, и опять спасается бегством. Многократные безуспешные попытки рыбы зайти в речку возбудили любопытство — что-то ее отпугивало. Оказалось, что в километре выше по течению был довольно глубокий брод. Автомашины, одна за другой устремляясь к берегу Быстрой, глубоко погружались в воду, смывающую грязь, масла, остатки горючего и прочие издержки эксплуатации автотранспорта. Видимо, наличие в воде нефтепродуктов не давало рыбе зайти в речку. Налицо была модель того, как почувствуют себя стада лососей при заходе в реки с началом работы газопровода Крутогорово — Петропавловск-Камчатский.