Вначале — о самом предприятии. АО «Востоктрансфлот» (бывшее государственное предприятие «Востокрыбхолодфлот») — одна из крупнейших рефрижераторных компаний России — точнее, была таковой до недавнего времени. «Востоктрансфлот» обеспечивает перевозки скоропортящейся продукции из азиатских стран, США, Австралии и т.п. Грузооборот за 1995 год — 1.36 млн.т.

В советское время «Востоктрансфлот» был крупной и преуспевающей компанией. Даже сейчас можно обнаружить остатки былого величия ВТФ: на его балансе по сих пор значатся 58 судов обшей стоимостью около 200 млн.долларов. Впрочем, именно что значатся — реально компания распоряжаться ими не может. Произошло это потому, что в 1991 году ВТФ подписал пульное соглашение OREEF Pool, по которому практически все суда ВТФ постепенно уплыли в пул. Увы, безвозвратно.

Пульное соглашение — некий синтез совместной деятельности и доверительного управления имуществом. Несколько судовладельцев передают суда в пул оператору. Оператор или его управляющий агент «дирижируют» этими судами с целью сокращения порожних пробегов. Попутно в пуле осуществляется техническое обслуживание судов, их страхование и пр. После вычета издержек прибыль от деятельности пула распределяется между судовладельцами пропорционально заработку их судов.

Вначале в OREEF Pool было передано вcего шесть судов. Управляющим агентом оператора пула выступила американская фирма Тrans Осеап Ехргеss (далее — ТОЕ). Она была создана в 1990 году. Учредители — три физических лица: американцы Даниел Лев, Леонард Лев и гражданин России Сергей Якубенко. Ныне 51 процент акций ТОЕ принадлежит офшорной фирме, название которой руководство ТОЕ сообщить отказалось.

49 процентов акций не распределено. Президентом ТОЕ является Александр Сачков. О себе г-н Сачков рассказал, что он в компании с 1992 года, а прежде работал начальником коммерческого отдела Минморфлота.

Постепенно количество судов, переданных ВТФ в пул, росло, дойдя до 50 (разные источники называют разные цифры — от 50 до 61); в настоящее время, по словам г-на Сачкова, в пуле работает 33 судна, а 20 было продано через пул на металлолом. Передача судов особенно активизировалась после приватизации ВТФ в 1992 году. Тогда предприятие попало под контроль орудовавшей в Приморье группировки братьев Ларионовых, ныне, по сообщениям СМИ, пребывающих в местах заключения. На ВТФ группа Ларионовых начинала как служба безопасности, но вскоре тесно влилась в основной бизнес ВТФ. Местная пресса полагает, что именно с участием «аналитиков» этой группы и была разработана схема увода активов.

По мере того, как увеличивалось количество переданных в пул ВТФ судов, росли долги компании пулу. Каким образом передача имущества в управление приводит к росту долгов доверителя, мы увидим ниже, а пока отметим, что согласно аудиторскому заключению компании Moore Stephens (один из наиболее известных шиппинговых аудиторов), по состоянию на 1 января 1996 г. долг ВТФ составил 12 млн. долларов; сейчас, по словам Сачкова, он достиг 15 млн. долларов. Казалось бы: не выгодна тебе передача судов в пул — так забери их оттуда и эксплуатируй самостоятельно. Но в данном случае этот вариант не пройдет: пульное соглашение, как увидит читатель, бессрочно и нерасторжимо.

Итак, по-крупному — компания лишилась практически всего своего флота. Но есть еще ряд деталей, характеризующих нынешнее положение компании. Из документов, имеющихся в распоряжении редакции, выясняется следующее. 60 процентов доходов ВТФ — это реализация флота на металлолом (за последние годы — 32 судна). Число рабочих мест плавсостава сократилось с 5000 в 1992 году до 275. Зарплата капитана на судах ВТФ — 1000 долларов в месяц, третьего механика — 300 долларов. Впрочем, и этих денег плавсостав не получает около полугода. Для сравнения: зарплата третьего механика на судах ДВМП составляет 1300 долларов. По балансу на 1 июля 1996г. задолженность ВТФ составляет около 47,4 млрд руб., по словам избранного недавно президента компании Виктора Остапенко (до него руководил Владимир Мистюк, при котором и было заключено пульное соглашение), долги перед бюджетом составляют 21 млрд.руб., по зарплате — 9 млрд., займы, кредиты и кредиторская задолженность в сумме — еще миллиардов 30. Это не считая долга ВТФ в 15 млн. долларов перед пулом, который почему-то в балансе компании не отражен.

Это может быть далеко не единственный долг, не показанный в балансе, — приведенные Остапенко цифры тоже значительно превышают балансовые показатели. По словам г-на Остапенко, сейчас и имущество предприятия, находящееся во Владивостоке, и его счета (то есть все ликвидные активы) арестованы налоговой полицией, арестовано уже и первое судно. По сообщениям местной прессы, параллельно за дело взялся и комитет по делам о несостоятельности, который намерен от имени государства возбудить процесс о банкротстве компании (в самом комитете от комментариев отказались).

Прервем ненадолго этот триллер и предоставим слово его участникам. Сначала — интервью Александра Сачкова.

— Похоже, что в ВТФ не очень довольны ходом пульного соглашения: оно не приносит им прибыли. Могут ли они расторгнуть это соглашение и вернуть свои суда обратно?

— ВТФ много должен пулу — им сначала надо расплатиться. Мы оплачиваем расходы судовладельца, не связанные с работой судов в пуле. Мы заплатили за них 1,3 миллиона долларов по проигранному ими судебному иску. Мы страховали суда, в том числе и не работающие в пуле. Мы оплачиваем их телекоммуникационные расходы (около 800 тысяч долларов), в течение года мы переводим им средства (в первой половине 1996 года — 1,5 миллиона долларов): мы же понимаем, что им просто неоткуда взять деньги на содержание береговой части и не можем просто перекрыть кран. Было продано много судов на металлолом, и мы помогали им в этом, разумеется, не безвозмездно: суда продавались на условиях СИФ, то есть судовладелец должен доставить суда на базу продажи за свой счет — мы им покупали топливо, платили зарплату экипажам и так далее. Таким образом, это не убыточный результат работы флота в рамках пула, это просто оплата прямых расходов судовладельца.

— Пульное соглашение нерасторжимо?

— Повторяю: сначала ВТФ должен погасить долги. А если они начнут выводить суда из пула — мы будем суда арестовывать. И пойдет цепная реакция: мы арестовываем одно судно, его фрахтователь несет убытки, выставляет иск, арестовывается другое судно и так далее. Будет как с Балтийским морским пароходством — сейчас только ленивый не арестовывает его суда.

— Соглашение заключено на какой-то срок?

— Нет, оно бессрочное.

Добавим от себя: пульное соглашение составлено так, что изменения в него можно внести только при консенсусе участников. Таким образом, если ТОЕ будет против, то «Востоктрансфлот» сделать ничего не сможет.

Ну а теперь — разговор с Виктором Остапенко.

— Насколько прибыльно для вас участие в OREEF-пуле?

— Это соглашение просто убыточно. Когда пул начал работать полным ходом и туда пошли минимум процентов 80 наших судов, то мы сразу попали в убытки, из которых и не выходим. Единственным источником средств для компании оказалась продажа судов на металлолом.

— Почему же ваши суда работают в пуле так неэффективно?

— Я считаю, что это происходит по вине оператора и его агента. В пульном соглашении даже не прописана их ответственность перед нами за простой судов, их неэффективное использование, поломку механизмов. Они должны Находкинскому судоремонтному заводу 10 миллионов долларов за ремонт наших судов — и не платят, а завод не отдает наши четыре отремонтированных судна.

Опять добавим от себя: по имеющимся в редакции документам, за 1995 год простои судов, находящихся под операторством ТОЕ, составили 4902 судосуток, или 86 процентов всех простоев, недополученная прибыль от этого составила 122,5 млрд. руб.

Сделки, заключаемые ВТФ уже в рамках пульного соглашения, порой носили более чем странный характер. Так, 26 января 1995 года ВТФ заключил договор с панамской компанией Соntгоl Аtmosphеге Тгаnsроrt (САТ) (ее директор — Леонард Лев). Формально САТ является дочерней компанией ВТФ. По договору ВТФ (судовладелец) передал САТ (оператору) восемь почти новых судов (не старше 1990 года), общая стоимость которых составляет 265,3 млрд. руб., сроком на восемь лет. В качестве платы за пользование судами судовладелец по окончании срока действия договора получит три новых (по договору) рифера китайского производства — т. н. банановоза. Все доходы от эксплуатации восьми новых судов по договору получает оператор. Суда, переданные операторам, перефлагированы. Хотя по договору эксплуатационные затраты по этим судам должны относиться на САТ, реально они оплачиваются ВТФ.

Объясняем суть. Через восемь лет ВТФ получит металлолом: его восемь судов будут уже малопригодны к службе, а три судна, которые ВТФ получит в качестве платы, тоже будут «немолоды» — одному из них будет 13, другому 14, а третьему 21 год. Предельный срок службы судна — 23 года, поэтому третьего судна, можно считать, не будет.

Таким образом, в результате сделки восемь новых судов меняются на 11 развалин.

Но и этим все прелести соглашения не исчерпываются. Эти самые три судна китайского производства САТ закупала за счет заемных средств, взяв кредит 24 млн. долларов в Вank of Scotland и в голландском DNI Bank. А кредит этот был прогарантирован ВТФ — всем его имуществом! Что же будет, если САТ, не дай Бог, не отдаст кредит? Слово г-ну Сачкову:

— Если не хватит заработка этих трех купленных и восьми коллатеризованных (заложенных — «Эксперт») судов, то ВТФ покроет все из заработка остальных своих судов. А компания САТ, дочерняя компания ВТФ, владеет акциями 11 кипрских односудовых компаний и является совместным с ВТФ гарантом. Она заложила акции этих 11 компаний, и если обязательства по кредиту не выполняются, то банк вступает в переговоры с ВТФ о том, как вернуть деньги; суда, возможно, отчуждаются или продаются с аукциона.

— Считаете ли вы эту сделку выгодной для ВТФ? Отдать восемь хороших судов и через восемь лет взять лом...

— После каждого года идут выплаты по займу, а оставшаяся прибыль распределяется так: 55 процентов в виде дивидендов идет ВТФ и 45 процентов на накопление конечного платежа по займу — причем его размер не может быть более 700 тысяч долларов, излишки также идут на ВТФ. Эта сделка очень выгодна.

(Повторим: согласно п. 3.15 договора между САТ и ВТФ, все доходы, полученные оператором с помощью переданных судов, в течение всего срока их эксплуатации являются собственностью оператора и направляются им на эксплуатацию судов и погашение задолженности по взятым обязательствам за новые суда. При этом в ВТФ утверждают, что расходы, связанные с эксплуатацией судов, все равно ложатся на «Востоктрансфлот». — «Эксперт».)

— Почему условием этой сделки был невывод судов из OREEF-пула?

— Западные банки увидели преимущества этого пула. Даже если у САТ денег не хватит, то пул сможет обеспечить выплаты по займу. Это не мы придумали, это они поставили такое условие. Но и пул взял на себя обязательство не отказываться от эксплуатации этого флота.

А теперь слово Виктору Остапенко.

— В чем смысл этой сделки и что будет, если САТ не вернет кредит?

— Смысла никакого нет. Эти три банановоза нам не нужны, а нужны наши восемь судов, которые сейчас работают не на нас. Из-за этого ВТФ опутан обязательствами. Даже на металлолом мы обязаны продавать только через ТОЕ — они ищут покупателя, мы пароход перегоняем, они деньги получают на свой счет, прокручивают, и мы потом из них вытаскиваем эти деньги в течение трех-четырех месяцев. И об успешной деятельности САТ (это дочерней-то компании! — «Эксперт») мы ничего не знаем.

— По соглашению пул получает всю прибыль или как-то ею делится?

— Мы не получили от них ни копейки, зато у нас на расходы по этим судам списано 14,5 миллиарда рублей.

— А если компания САТ не вернет кредит, то вы потеряете восемь судов?

— По документам — да. А кроме того, мы не имеем права выходить из пула в течение этих восьми лет. Банкам-то какая разница, находятся ли остальные суда в пуле? Им важен залог восьми судов — и все. Эти восемь судов могли бы работать и быстро кредит погасить.

У читателя, видимо, возник вопрос: а кто же заставлял ВТФ подписывать такие соглашения? Подписаны они были при прежнем президенте Владимире Мистюке, на счету которого и взаимодействие с группой братьев Ларионовых, и уголовное дело о невыплате зарплаты, и якобы даже дело о расхищении активов ВТФ (во всяком случае, так пишут СМИ — прокуратура отказывается подтверждать или опровергать эту информацию). Из каких соображений он проводил эти операции? То ли это было банальное расхищение активов, то ли таким изощренным способом «Востоктрансфлот» защищался от притязаний иностранных инвесторов. Впрочем, мотивы г-на Мистюка не так уж и важны. Важны результаты, а они впечатляют.

Но отметим — просто для статистики, — что основной удар, как всегда, пришелся по акционерам. 38 процентов акций ВТФ принадлежат группе кипрских офшоров, аффилированных с известной американской управляющей компанией ряда крупных венчурных фондов New Centuгу Нoldings. Представители Century от комментариев категорически отказались, но, по всей видимости, на последнем собрании акционеров (в конце июня) они пошли в решительный бой. Американцы поручили представлять свои интересы московской инвестиционной компании «Абсолют-Инвест». Он предпринял неудачную попытку стать управляющей компанией АО «Востоктрансфлот». При этом московские фондовики действовали не очень аккуратно, нарушив антимонопольное законодательство (получение в доверительное управление свыше 20 процентов акций требует разрешения ГКАП) и положение об исключительности вида деятельности на рынке ценных бумаг. Но самое интересное, что, как следует из стенограммы собрания акционеров, «Абсолют-Инвест» выступал в альянсе с Владимиром Мистюком, деятельность которого и довела ВТФ до нынешнего состояния. Эту ситуацию нам прокомментировал Виктор Остапенко:

— Изначально у нас была договоренность с компанией «Абсолют-Инвест» о том, что мы выступим вместе, и они введут своих представителей в совет директоров и ревизионную комиссию. Но потом они захотели стать управляющей компанией, управление вести из Москвы, а во Владивостоке дать доверенность какому-нибудь местному специалисту на ведение оперативной деятельности. От этого я отказался — и тогда они пошли за поддержкой к Мистюку. Но управляющую компанию мы, конечно, на собрании заблокировали.

Я считаю, что американцы не тому доверили: «Абсолют» «сырой», они не готовы для этого дела. Они ходят по всему городу, у кого они тут только не были, стравливают одного с другим — и всем предлагают управлять ВТФ.

— А что, «Абсолют» смог бы справиться с функциями управляющей компании?

— Да нет, конечно. Они брокеры, а тут нужны специалисты: бизнес-то специфический. Они, я думаю, хотели поднять стоимость наших акций и перепродать пакет (пока акции ВТФ, естественно, падают. — «Эксперт»).

После этого собрания, на котором и было объявлено большинство столь неутешительных результатов деятельности компании, в Приморье разразился громкий скандал. Местные чиновники активизировались и встали «на защиту региональных интересов». Антимонопольный комитет начал расследование законности приобретения акций иностранными инвесторами. По словам председателя Антимонопольного комитета Приморского края г-на Таланцева, дело это сейчас только начало расследоваться, а потому говорить о каких-то результатах преждевременно. Последствия для акционеров в случае, если нарушения будут доказаны, пока предвидеть нельзя — однако вполне вероятна отмена сделок в судебном порядке. По имеющейся информации, прокуратура вновь подняла дело о незаконности приватизации компании, утверждая, что в плане приватизации не отражено 20 процентов приватизированных активов компании, а это — достаточный повод для отмены всей приватизации. В это легко поверить, потому что, как говорят в ВТФ, в тот момент, когда составлялся план приватизации, пульное соглашение у составителей отсутствовало, поэтому верно оценить имущество компании было, конечно, нельзя. А о доступности для бухгалтерии компании заключаемых договоров мы уже сообщали.

Дальнейшее развитие этой истории представляется нам не слишком веселым. Если приватизацию признают незаконной, то акционеры лишатся принадлежащих им акций — то есть на них будет возложена вина за неправильную оценку имущества. Что же касается самой компании, то ее перспективы тоже не очень радужны. Погасить долги бюджету не имеющий активов ВТФ не может, поэтому налоговики (и/или комитет по банкротству) скорее всего взыщут в пользу государства все что можно. Суда же вернуть не удастся: пульное соглашение заключено до приватизации и отмена приватизации его не упразднит. От банкротства тоже проку не будет — пул-то окажется в очереди кредиторов. Хотелось бы ошибиться, но все идет к тому, что «Востоктрансфлот» скоро просто перестанет существовать.