Утром 6 сентября 1922 г., в день празднования очередной, шестьдесят восьмой по счету, годовщины торжества русского оружия, газета «Камчатский листок» уведомляла горожан о порядке проведения памятного дня. «Сегодня, по случаю годовщины отражения англо-французской эскадры в городе Петропавловске в 1854 г., будет отслужен молебен, а на братской могиле — панихида. После молебна состоится парад местного гарнизона».

В следующем номере газеты, вышедшем 8 сентября, содержался подробный отчет о прошедших торжествах, в которых помимо войск местного гарнизона, администрации, духовенства и населения принимали участие экипажи стоявших в порту японских боевых кораблей, пришедших на Камчатку для «защиты рыбалок». Вот как описываются основные события дня в заметке «Памяти героев-защитников».

«Шестого сентября, в день годовщины славной защиты Петропавловска от нападения вражеских эскадр в 1854 г., город с утра принял праздничный и торжественный вид. Стоящие на рейде суда расцветились флагами, украсились также и дома. На богослужение в местном соборе прибыли: начальник гарнизона капитан 1-го ранга Ильин, командиры судов и начальники частей, представители городского самоуправления и служащие управления. У собора фронтом стали морские команды и воинские части. По окончании литургии крестный ход проследовал на братскую могилу, и здесь при большом стечении горожан у подножия исторической Никольской сопки, у места вечного упокоения героев-защитников города, была совершена панихида.

Командиром военного транспорта "Кошу" капитаном 1-го ранга Найто и командиром миноносца "Нияке" был возложен на братскую могилу венок с надписью "Японский флот".

Затем на площади братской могилы состоялся парад местного гарнизона, которым командовал подполковник Кузнецов. Парад принял начальник гарнизона капитан 1-го ранга Ильин, сказавший перед фронтом о доблести наших предков-героев, отдавших свои жизни за Родину под стягом Дома Романовых, и провозгласивший здравицу за возрождение России, армии и флота.

Высокопатриотические слова эти были покрыты мощным и долго не смолкавшим криком "Ура!", торжественными звуками гимна "Боже, Царя Храни!" и орудийным салютом наций (21 выстрелом). Войска прошли церемониальным маршем.

У начальника гарнизона в два часа дня состоялся банкет, на котором присутствовали японский консул господин Симада, командиры военных судов, как японских, так и русских, начальники воинских частей, городской голова, начальник уезда и другие».

События 1854 г. всегда вызывали большой интерес камчатцев и гостей полуострова, в том числе, и гостей незваных. Воспользовавшись русской смутой, в 1920 г. японский флот взял под свое «покровительство» камчатское побережье. С этого времени ежегодно в Петропавловск заходила эскадра, состоявшая из легкого крейсера, нескольких миноносцев и военных транспортов. Она охраняла «интересы японских подданных», нещадно эксплуатировавших рыбные богатства Камчатки. Часть судов оставалась в порту на зимовку.

23 сентября 1920 г. на стоявшем здесь крейсере «Нийтака» лейтенант Фукуда прочитал экипажу корабля «двухчасовую лекцию о нападении англо-французского флота на Петропавловск в августе 1854 г. и о геройской защите города русскими под начальством адмирала Завойко. Лекция была прослушана экипажем крейсера с огромным интересом».

Японское командование различными способами пыталось расположить к себе местное население. Оно неоднократно устраивало горожанам и ученикам высшего начального училища экскурсии на свои корабли, посещало городские праздники, просило разрешения на проведение «прогулок в пределах города Петропавловска», развлекало население игрой духового оркестра. 7 февраля 1922 г. японцы даже присутствовали на первом торжественном заседании гласных вновь избранной городской Думы. 14 октября 1922 г. команды их миноносцев собирались провести на площадке перед братскими могилами спортивные состязания и игры. В них приглашались принять участие все желающие. В программе состязаний предусматривались «скачки на людях, гонки шлюпок на суше, бега с бочками, два человека на трех ногах и другие». О реакции населения на предлагаемые ему развлечения сведений найти не удалось, но следует заметить, что устройство игрищ возле мест упокоения в России в то время еще не практиковалось: им занялись несколько позднее.

Об усилиях, которые в различные времена предпринимались по поддержанию в достойном состоянии памятных мест города, писалось достаточно: внимание этому уделялось всегда. Правда, далеко не все здесь ясно. Незадолго до описанного выше крестного хода, в воскресный день 4 июня 1922 г. «при большом стечении народа состоялось освещение памятника-креста на братской могиле, доставленного по поручению британского правительства фирмой "Гудзон-Бей"». Непонятно, что имела в виду сообщившая об этом местная газета: наверное, британское правительство могло прислать памятный знак на место захоронения соотечественников, но мог ли быть он освящен по православному обряду? Если же крест был поставлен на русской могиле, то причем тут англичане? Видимо, эта загадка еще ждет своего исследователя.

Впрочем, памятники не только ставились, но и разрушались. Некоторые из наших предшественников в ХХ веке относились к памяти предков столь же непочтительно, как и их отдельные потомки, продолжающие и в начале XXI столетия регулярно осквернять исторические монументы и «украшать» их своими автографами. 18 июня 1922 г. «Камчатский листок» писал по этому поводу: «Памятник "Слава" (на Кошке) требует маленького ремонта старых пушек, разбросанных неизвестными хулиганами по сторонам от памятника. Одна из пушек брошена в бухту, и во время большого отлива она видна».

Памятник «Слава» был открыт спустя 28 лет после славного сражения — 24 августа 1882 г. Первоначально он размещался на песчаной косе порта, имевшей длину около 470 и среднюю ширину 13,5 метров, от которой отходила дорога, поднимавшаяся в город. Помимо своего прямого назначения, монумент играл роль створного знака, облегчающего вход судов в ковш. Территория косы служила местом для выгрузки и хранения строительных материалов (кирпича, леса, цемента, камня). В ходе расширения порта, проводившегося в 1912—1915 гг., особое внимание было уделено тому, чтобы «Слава» не была закрыта «сооружениями и стоящими у пристани пароходами». Коса в начале 1920-х гг. использовалась японцами как место тренировок экипажей кораблей: сюда они высаживали учебные десанты.

В 1940 г. на месте косы и находившегося здесь памятника началось строительство холодильника. 29 января 1941 г. Наркомат рыбной промышленности СССР в соответствии с решением правительства остановил стройку и распорядился законсервировать ее. Подрядчик — трест «Камчатрыбстрой» — должен был закончить в 1941 г. перенос «Славы» на новое место и передать всю площадь косы порту, что вскоре и было сделано. Памятник менял не только свое место, но и внешний вид: в соответствии с духом эпохи православный крест на его вершине на некоторое время заменила размашистая пятиконечная звезда.

Память о защитниках отечества и их руководителе сохранялась в самые сложные годы. Часто менявшиеся в двадцатых годах камчатские власти, имевшие различные политические окраски, относились к собственной истории с уважением. Истинные ценности оказались выше сиюминутной политической конъюнктуры. В декабре 1920 г. камчатский областной совет предполагал издать отрывной календарь на 1921 г. В качестве праздничных дней в нем выделялись «лишь те, кроме воскресных дней, какие празднуются здесь на Камчатке местные и в Советской России». Среди них были всероссийские религиозные Рождество, Благовещенье, Пасха, Вознесение, Духов день, Преображение, Успение, местный городской Петра и Павла, а также светский Новый год. В список отмечаемых памятных дат входили рожденные революционным временем и в разное время забытые «Расстрел рабочих царем в Петрограде 1905 года», «Свержение самодержавия», «День Парижской коммуны», «День Интернационала», а также более привычно звучащие для нас «Первое мая» и «День Октябрьской революции». Череду памятных дат замыкало «Отражение нападения англо-французской эскадры на Петропавловск».