В ходе промышленного освоении побережий Камчатки и Чукотки возникла необходимость захода судов в устья рек. Это сулило немалую выгоду: сокращалось время на грузовые операции, к тому же работа в спокойной реке была безопасной.

Сначала в эти реки (Камчатка, Большая, Пахача и другие) суда проводили, как правило, капитаны флота рыбокомбинатов. Например, в 1948 г. с парохода "Якут" мы выгружали соль в Анадыре. Нужно было пополнить запасы пресной воды. Нас взял под проводку капитан флота Анадырского рыбокомбината, провел вверх по реке, где была чище вода. Забункеровавшись водой, мы снова спустились вниз по течению, на прежнее место якорной стоянки. За эту лоцманскую услугу из судовой кассы капитану флота выплатили пятьсот рублей. Оклад матроса в то время был шестьсот пятьдесят рублей.

Потом стали назначать на должности лоцманов наиболее способных и хорошо знающих фарватер реки и устье капитанов катеров. Ну, а создание портпунктов позволило этот вопрос отрегулировать окончательно.

История, о которой я хочу рассказать, произошла лет сорок тому назад. Командовал я в то время транспортно-холодильным судном "Мизар" Камчатрыбфлота. Мы подошли на рейд Усть-Хайрюзово. Был июнь, и там хорошо шла корюшка. Грузили ее со льдом в деревянные ящики.

Когда мы подошли и встали на рейд, на борт прибыл капитан флота и предложил услуги лоцмана по заводке судна в реку. Он обрисовал в общих чертах условия проводки. Объяснил, что фарватер обставлен железными бочками, так как оградить его буями с топовыми фигурами, как положено, нет возможности - таких буев нет в наличии. Он заявил, что фарватер знает хорошо и безопасную проводку гарантирует. Поскольку заход в реку - дело серьезное, я запросил начальника службы мореплавания Владимира Ивановича Афанасьева дать "добро" на заход с изложением его условий.

Ответ пришел в течение часа. Радиограмма была короткой и ясной: "Заход в реку разрешаю при наличии государственного лоцмана и штатного ограждения". То есть буи должны быть с топовыми фигурами и заводского изготовления. А у капитана флота мало того, что диплома лоцмана нет, так еще и вместо буев - железные бочки. И читать радиограмму между строк можно было так: в случае посадки судна на грунт мне придется отвечать целиком и полностью самому, так как условия проводки не соблюдаются. Но капитан флота убедил меня, и я решил все-таки рискнуть.

Надо отдать должное капитану флота - фарватер он знал действительно хорошо. Зашли мы в реку, как говорят, без сучка и задоринки. За время проводки ни разу не коснулись грунта. Погрузку закончили за трое суток. Но неприятности начались после и там, где их ожидать было невозможно.

После окончания погрузки я пошел домой к капитану флота, чтобы пригласить его прибыть на борт и следовать на выход. Жил он в частном доме. Во дворе я увидел котел, в котором на костре грелась вода.

Но своим ответом на мое приглашение капитан меня буквально огорошил: "Капитан, я идти не могу. Я договорился с рыбкоопом и должен резать свинью и сдать ее им в столовую. Уже пригласил мясника".

Что было делать? Не выходить сейчас - значит потерять время и ждать следующий прилив. А это будет суточный простой со всеми вытекающими последствиями. И виноват буду я.

"А вывести вас может капитан кавасаки, - сказал незадачливый "лоцман". - Он сейчас должен с приливом выходить на остров Птичий. Он тоже фарватер знает хорошо".

Надо сказать, что фарватер там узкий, для определения места судна надежных ориентиров нет. К тому же я совершенно не был знаком с капитаном кавасаки и не знал его деловых качеств.

Возмущен поступком капитана флота я, конечно, был сильно. Это было, по сути, настоящее предательство. Но, как оказалось, капитан кавасаки фарватер действительно знал хорошо, и вышли из устья реки мы тоже удачно. С плеч как будто свалилась гора. Но неприятных минут я пережил предостаточно. И дал себе зарок, что ноги моей больше в Хайрюзово не будет.

Стоит отметить, что высота прилива в северных реках очень большая. В таких, как Пенжина, она достигает семи, а в Хайрюзово и Тигиле - четырех метров. Так что можете себе представить нашу ситуацию. Мы оказались, действительно, как в капкане.

А по приходе в порт я получил основательную выволочку, правда, устную, от начальника службы мореплавания В. И. Афанасьева. Вывод его вкратце был такой: "Не стоит идти на неоправданный риск. В случае посадки судна на грунт могли несколько дней не сойти с мели из-за убыли воды, и груз свежей рыбы мог прийти в негодность. А это большие убытки. Так стоит ли рисковать?"

Надо сказать, что сейчас условия плавания в реке Хайрюзова существенного улучшились. В устье поставлен радиолокатор. Так что работники портнадзора могут проводить плавединицы в любое время дня и ночи.