В декабре 1961 г. плавсостав Управления тралового флота был озадачен очередным указанием Минрыбхоза, суть которого заключалась в том, что работающих на судах добывающего флота женщин, в основном поваров и дневальных, необходимо списать и на их место набрать мужчин. Соображения, в основном, сводились к следующему: в семьях рыбаков много разводов, а корень зла видели как раз в работающих на судах женщинах. В эту кампанию включились партийные комитеты и женские советы. Видя пагубность этого нововведения, несколько судоводителей, и я в том числе, пошли в отдел кадров Тралфлота, где резонно доказывали, что не следует с этим торопиться, ведь для подготовки поваров-мужчин нужно время. Старики даже доказывали, что до революции и вплоть до 1930 г. на судах Добровольного флота поварами и буфетчиками были китайцы. Ведь вот насколько серьезно подходили к питанию экипажей судов в то время. Но слушать нас никто не стал.

На другой день на наше судно из отдела кадров пришло распоряжение списать повара Александру Ивановну, очень хорошего специалиста, лет сорока пяти, и дневальную Тамару.

Судно готовилось к отходу. Через день на борт прибыл молодой парень в солдатской гимнастерке, опрятно одетый. Предъявил направление на должность повара.

Стали с ним знакомиться, задавать вопросы. При разговоре присутствовал и старпом. Выяснилось, что парень демобилизован из армии. В армии получил специальность повара-инструктора. Зовут Мишей. Парень голубоглазый и необычайно рыжий, не просто рыжий, а какой-то огненный.

- А хлеб тебе приходилось печь? - спросили мы его.

- Не приходилось, но думаю, что справлюсь. Какое-то время работал в кондитерской по венской сдобе.

- Ну, раз работал по венской сдобе, то уж с выпечкой хлеба ты справишься наверняка!

На другой день вышли в море. Рейс был коротким: следовало завезти продукты в Октябрьский и Кихчикский рыбокомбинаты.

С выходом в море на камбузе стало твориться что-то непонятное. Уголь в плите почему-то гореть не хотел, Миша его даже соляркой поливал. Дым упорно не желал идти в трубу, как ему положено, стояла жуткая копоть. Обед получили к трем часам, а ужин - к семи. Выдал Миша и первую выпечку хлеба. Хлебом это, конечно, назвать никак было нельзя. Это было похоже на чугунное литье. Мишу никто не ругал, наоборот, подбадривали. По приходу в Октябрьский рыбокомбинат купили в магазине два мешка хлеба, в Кихчике еще. Примерно дней через восемь подходили к Петропавловску. Камбуз был похож на самую настоящую кузницу. Коридор тоже.

По приходу в порт первым делом пошли мы со старпомом в отдел кадров:

- Направьте на судно повара!

Кадровики нас никак не могли понять:

- Ведь вам дали не простого повара, а инструктора!

С трудом объяснили, в чем дело. Наконец-то заместитель начальника отдела кадров Н. Н. Пименов согласился. Наш аргумент был таков: судно является транспортно-холодильным, сельдь перерабатывает три месяца в году, остальные девять - возит груз. Так что нас можно считать транспортом (а на них указание Минрыбхоза не распространялось). Наконец, Пименов дал команду направить нам повара-женщину, а Мишу перевести в матросы.

Свою отставку Миша принял даже с радостью. Камбуз и коридоры пришлось срочно красить ночью, иначе ни один санврач наше судно в море не выпустил бы.

На палубе Миша оказался очень добросовестным, безотказным работником. В июле мы снялись в Охотоморскую экспедицию вырабатывать баночную сельдь. Начали хорошо зарабатывать. Миша оказался душой команды и нисколько не жалел, что как повар он не состоялся.

К концу экспедиции выяснилось, что Миша никаких армейских курсов поваров-инструкторов не заканчивал.

- А как же тебя приняли на работу по этой специальности? - удивились мы.

- Дело в том, что, когда я прибыл в Петропавловск и пришел в отдел кадров Тралфлота, на дверях висело объявление, что ему никакие специалисты не нужны, кроме поваров и дневальных-мужчин. И я решил пойти на обман. Перед этим выяснил у кадровых матросов, а что будет, если с обязанностями повара не справлюсь, что со мной сделают? Мне ответили, что увольнять меня, конечно, никто не будет. Ну, переведут в матросы или в матросы-обработчики. Что мне и надо. Поэтому, когда я пришел на прием к Н. Н. Пименову, и он спросил о моей специальности, я, не моргнув глазом, ответил: "Повар-инструктор, окончил армейские четырехмесячные курсы". "А свидетельство есть?". Я бодро ответил, что у меня об этом есть запись в военном билете, но билет сдан на оформление прописки.

Ответ Миши Н. Н. Пименова удовлетворил. Да и открытое лицо с ясным взглядом голубых глаз выдавали в нем, несомненно, честного человека. Дали команду оформить Мишу на работу поваром…

С нашей первой встречи с Мишей прошло около сорока лет. Парень так и остался на Камчатке. Обзавелся семьей и детьми. Уже вышел на пенсию, но продолжает работать на берегу в какой-то ремстройконторе. Изредка я встречаю его. Вспоминаем молодые годы и без улыбки никак не можем говорить о начале его поварской карьеры.