В 1952 г. я был капитаном СРТ "Промысловик" Управления тралового флота. Молодым вторым помощником у меня был Слава Певнев, выпускник мореходной школы юнг. Первых курсантов в эту школу набирали в Москве и других городах Центральной России.

Приступил к работе Слава осенью 1952 г. Ловили рыбу в то время на знаменитой Явинской банке, сдавали на рыбокомбинаты западного побережья или приходили в порт и передавали ее рефрижераторам Востокрыбхолодфлота. Парень он был чернявый, невысокого роста, энергичный и добросовестный. Хорошо вел документацию, как на сдаваемую рыбу, так и по продовольственному снабжению. В то время продукты для экипажа получал второй помощник.

Мы хорошо проработали зиму, и в июне 1953 г. должны были выходить на промысел нерестовой сельди в северную часть Охотского моря. В это время на нерест в речки и лагуны идет много сельди. Она облюбовала эти места потому, что там хорошо прогревалась вода, что способствовало нересту. Такой порт, как Охотск, обязан был своим существованием именно мощным подходам сельди, так же, как и большинство рыбозаводов, расположенных по всему побережью.

Подошло время отхода, но Певнева на борту не оказалось. Ждали до следующего утра, но он так и не появился.

Где искать его, никто не знал - парень холостой, родственников в городе не имел. Сходили в милицию и позвонили в поликлинику. Больше ничего не оставалось делать, как подать рапорт в отдел кадров и попросить замену.

На другой день замену прислали. Вновь назначенный штурман принял продовольствие по акту назначенной комиссии, и мы снялись в рейс. В душе остался неприятный осадок. За время нахождения на промысле раза два я давал телеграммы в отдел кадров с просьбой сообщить, не появился ли Певнев. Но ответы приходили неутешительные.

Осенью по приходе в порт нанес визит в милицию с тем же вопросом. У милиции ответ был один: "Ищем, но найти не можем ни живого, ни мертвого". Естественно, разыскать человека в то время было намного труднее, чем сейчас, так как телевидения не было.

Прошло месяцев девять. Наступил март 1954 г. В это время я учился в Петропавловске. Как-то идя по улице Ключевской, столкнулся нос к носу со Славой. Сказать, что я обалдел, - значит, ничего не сказать. Первый вопрос к нему был, естественно, такой:

- Где ты был столько времени? Что с тобой стряслось?

- Ладно, Тимофей Михайлович. Расскажу вам как на исповеди. Ушел я, как вы помните, перед отходом. Зашел на базар. Там в киоске выпил красного вина. Познакомился с молодой женщиной. Она уговорила меня проводить ее до дома. Ну, я поступил как джентльмен. Пошел ее провожать. А она оказалась дояркой с молочно-товарной фермы Петропавловского совхоза. Ферма эта расположена между сопками, в верховьях ручья Кирпичного.

Добрались туда поздно вечером. А дома у нее оказался полный бочонок браги. Ну, она меня и угостила в честь знакомства.

Очухался я с больной головой к обеду другого дня. Она меня опохмелила, да на другой бок. Ну а там пошло-поехало. В контору идти боязно. Ведь все-таки по моей вине задержалось судно.

Оказалась у моей знакомой очень хорошая мать. И давай они меня уговаривать, чтоб я остался у них. А я чем больше не иду в контору, тем больше боюсь. И так полетели дни за днями, месяцы за месяцами. Потом я все-таки решил, что всю жизнь сидеть на этом хуторе не будешь, и пошел в контору. Там меня пара кадровиков взяла под руки и доставила к начальнику флота П. А. Демидову. Тот, увидев меня, чуть не лишился дара речи. Ведь переписка с моими родителями шла через него - Управление сообщило им, что я пропал без вести. Выложил я ему все без утайки. Пожалел он меня, увольнять не стал, разжаловал в матросы на четыре месяца. Так что сейчас я матрос первого класса…

…Прошел год после нашей встречи со Славой. Поехал он в отпуск к родителям, на Волгу. На Камчатку уже не вернулся - родители не пустили. Так и остался работать на катере в речном пароходстве.

Вот такие замысловатые фортели выкидывает порой жизнь, что и нарочно не придумаешь…