Шел июль 1957 г. В рыбном порту скопилось много катеров, барж и всякой прочей мелочи. Создавалось впечатление, что в порту действительно не повернуться. Как-то нагрянуло высокое начальство, было страшно возмущено и строго спросило:

- Почему допустили такой хаос?!

- А что делать? - вздохнули начальник портового флота Зверьков и капитан рыбного порта Г. Г. Бережков.

- Как что делать? Отправьте весь этот хлам на рыбокомбинаты. Может быть, там пригодится. Да и порт очистим.

Но, как увидит читатель, порой самое благое намерение оборачивается неприятностями и настоящим злом.

Нашему пароходу "Шелехов", отходящему в Усть-Камчатск, дали задание: взять на буксир и доставить туда композитный катер РК-10. Поясню, что катер называется композитным, потому что имеет стальные шпангоуты и дощатые обшивку корпуса и палубный настил. Обшивка и палубный настил крепились к шпангоутам и бимсам болтами. Катера имели двигатели мощностью 50-70 л. с. Строил их Николаев-ский-на-Амуре судостроительный завод. Этих катеров в свое время построили много. Работали они на рыбокомбинатах, да и в Петропавловске их тоже имелось не менее десятка.

Получив рейсовое задание, вышли на рейд. Вскоре к борту подвели катер. Первого взгляда было достаточно, чтобы определить, что катер многое повидал на своем веку. Было видно, что он наспех получил поверхностный ремонт. Снаружи замазан краской, а палуба подконопачена и залита варпеком.

Капитаном в этот рейс шел Павел Романович Аксенов. Я занимал должность старшего помощника. На наше замечание, что катер подозрительный, и как бы он у нас дорогой не утонул, Зверьков ответил, что катер действительно не новый. На это есть судовые документы. А отправляем мы его в Усть-Камчатск по распоряжению начальника отдела флота Камчатрыбпрома. Так что с нас взятки гладки. Ничего не оставалось, как сниматься в рейс.

По выходе в море погода нам благоприятствовала. Прошли мыс Шипунский. Но при подходе к мысу Кроноцкому пошла сильная крупная мертвая зыбь. Катер стал зарываться в воду. Сбавили ход. Катер стал вести себя немного лучше. Но тут налег густой туман. Подошли на рейд Усть-Камчатска и в густом тумане на глубине двадцати метров в шесть часов утра отдали якорь. С началом рабочего дня полагали выбрать буксир и подготовить катер для отправки новому владельцу - сплаврейду, находившемуся в ведении Камчатлеса. Его контора располагалась на реке Камчатке.

К восьми утра команда стояла по местам. Начали выборку буксира. Туман разошелся, видимость улучшилась. Но, к нашему великому изумлению, катер исчез. Начали подбирать буксир. Наконец, показался корпус катера. Оказывается, он был затоплен и лежал на грунте.

Подвели катер к борту. Из водоотливных средств мы имели только один допотопный ручной пожарный насос. Начали откачивать из катера воду. Тот стал удерживаться на плаву, но по мере того, как прекращали откачку, снова начинал тонуть. Наше счастье, что на море стоял полнейший штиль. Дали телеграмму в контору сплаврейда, чтобы прислали буксир и забрали катер, пришедший в их адрес. Но в сплаврейде, судя по всему, работали люди с юмором. Они ответили, что никакого катера не просили, у них имеются прекрасные стальные суда. Поэтому посоветовали нам обратиться к тому, кто этот катер заказывал. Мы поставили в известность управление флота, аварийную инспекцию Камчатрыбпрома и капитана рыбпорта Г. Г. Бережкова. Сообщили и капитану Усть-Камчатского порта Мишину.

Прошли еще сутки. Откачка воды из катера продолжалась почти непрерывно, с небольшими перерывами. На третьи сутки к борту подошел морской буксир "Арбат". Капитаном на нем был Владимир Иванович Афанасьев. Он приблизился к катеру, опустил шланг в его корпус и быстро откачал воду. Но как только откачка воды прекращалась, катер вновь начинал тонуть. На четвертые сутки Афанасьев взмолился, что ему надо идти на север, и стоять у аварийного катера он не имеет возможности. Наконец, на пятые сутки прибыл на своем катере капитан порта Мишин. Решили взять РК-10 под борт, завести его в реку и выбросить на мель напротив конторы сплаврейда, если, конечно, он дорогой не утонет. Потом оформить в поссовете морской протест. Катер сумели благополучно завести в реку, посадили на мель, закрепили за торчащую сваю. Коносамента на доставленный катер работники сплаврейда, конечно, не подписали. В поссовете мы оформили морской протест и прибыли на судно.

Но волокита еще только начиналась. Нужно было готовить за каждую вахту выписки из судового журнала, объяснение об аварийном происшествии капитану рыбного порта Г. Г. Бережкову, начальнику аварийной инспекции Камчатрыбпрома Г. Т. Ленскому, в свою флот-скую инспекцию и еще и в транспортную прокуратуру. По приходе в порт закрутилось бюрократическое колесо.

При посещении аварийной инспекции первый вопрос нам задал Г. Т. Ленский: "Расскажите, как вы утопили катер". На что ему сразу же ответили: "Мы его не топили. А рассказать, как он затонул, мы можем". На что он обиделся и сказал: "Посмотрю я, как вы будете отвечать в транспортной прокуратуре".

Нас вызвали и в транспортную прокуратуру. Туда же пригласили и работника аварийной инспекции. И тут мы стали свидетелями удивительного разговора. Оказывается, и в прокуратуре бывают порядочные и добросовестные люди, что обычно встретишь довольно редко.

Работник прокуратуры, к нашему удивлению, начал "долбить" не нас, а аварийного инспектора: "Скажите конкретно, кто заказывал катер в адрес сплаврейда? Как фамилия этого руководителя?" На этот вопрос инспектор ответить, естественно, не смог. Понес какую-то околесицу, что порт надо очищать от ненужных судов и тому подобное, что указание давал начальник отдела флота, и его распоряжения они обязаны выполнять. Потом работник прокуратуры спросил его, почему нет толковой инструкции о буксировке, почему отсутствуют переносные водоотливные средства, такие, например, как мотопомпы? Вопросы сыпались один за другим. Но толкового, вразумительного ответа на них не последовало. В конце беседы работник прокуратуры подвел итог: "Мне кажется, что надо начинать серьезный разговор, и начинать с ваших руководителей. В первую очередь - с В. Н. Каленова, вашего начальника Камчатрыбпрома". На этом разговор закончился. Аварийный инспектор выскочил из прокуратуры, как ошпаренный.

После этого нас вызывать для разбора перестали. Приказа об этом аварийном происшествии я не видел. Но спустя два месяца вышла инструкция, где было расписано все: правила буксировки, снабжение буксирными тросами, аккумуляторными фонарями, водоотливными средствами и многое другое. Ясно было одно: основательную нахлобучку за непродуманные приказы кто-то из начальства все-таки получил.

Прошло после этого уже более сорока лет. Но помнится это, как вчера.