У кораблей, как и у людей, своя судьба. Складывается она по-разному. У одних - счастливо, у других - нет. Одни горят и тонут в первом же рейсе, как будто заговоренные и преследуемые злым роком. Другие тонут даже при спуске со стапелей. А есть корабли, удивляющие своим долголетием. Например, пароход "Колыма". Купленный и введенный в состав Добровольного флота в 1911 г., он проработал около шестидесяти лет. Начал ходить в полярные плавания в устье реки Колымы в 1911 г. Несколько раз из-за неблагоприятной ледовой обстановки вынужден был зимовать в Арктике. С 1934 по 1940 гг. войны входил в состав АКОфлота.

Сейчас мне хочется рассказать о судьбе трех двухмачтовых парусно-моторных шхун, не сделавших ни одного рейса. Они даже не были достроены.

С довоенного времени на Камчатке, в Ключах, успешно работала судостроительная верфь. Она поставляла для нужд рыбной промышленности большое количество кунгасов и речных барж. Строила верфь также катера и кавасаки для промысла трески крючковыми снастями.

В АКО для руководства этими работами имелся отдел, которым руководил инженер-кораблестроитель Василий Васильевич Гриб. К концу войны он спроектировал три двухмачтовые парусно-моторные шхуны грузоподьемностью двести тонн с бермудским (косым) парусным вооружением. Брашпиль и грузовые лебедки электрические, главный двигатель - дизель мощностью 200 л. с. Заказ на их постройку разместили на верфи в порту Пиленга на Сахалине. Шхуны должны были развозить по рыбокомбинатам путинный груз.

Осенью 1946 г. пароход "Ительмен" под командованием капитана дальнего плавания Василия Тимофеевича Войтенко прибуксировал эти шхуны в порт Петропавловск. На них находился выдержанный запас леса для отделки судовых помещений и рангоут: мачты, гики. Названий шхуны пока не имели, а несли строительные номера. Но острословы-моряки назвали их "Вера", "Надежда" и "Любовь".

Шхуны поставили на Петропавловскую судоверфь. Наблюдать за достройкой назначили капитана Петра Николаевича Литвишко. Но у дирекции верфи до достройки судов никак не доходили руки. Дело в том, что за выполнение плана по судоремонту строго спрашивали горком и обком партии, и, в первую очередь, - за ремонт транспортного и добывающего флота. Поэтому к достройке шхун и не приступали.

В 1948 г. пронесшийся ураган выбросил их на песчаный пляж в районе бухты Турпанки. В дело включилась аварийная комиссия АКО во главе с ее начальником Василием Ивановичем Апенкиным. Вывод комиссии был неутешительный: необходима помощь земснаряда "Зея". Но владельцы "Зеи" запросили за работу по снятию шхун с грунта четыре миллиона рублей - деньги по тем временам немалые. Положение казалось безвыходным.

Но тут за дело взялся капитан парохода "Орочон" А. И. Дудник. Он организовал бригаду, в которую вошли боцман "Орочона" М. Устинов и другие члены экипажей ремонтирующихся судов. Рыбный порт выделил два буксирных катера, которые размывали грунт возле бортов шхун. Благодаря этим и другим работам в один из приливов шхуны сняли с грунта и привели на судоверфь.

И полетели недели, годы… Со шхун начали тащить лес. Через некоторое время остались одни корпуса, а спустя несколько лет и они представляли собой жалкое зрелище. Потом их местные жители стали пилить на дрова. Затем суда списали, и все вздохнули свободно. Спустя некоторое время шхуны забыли, как будто их и не было вовсе. Типично российская картина. А ведь в свое время за их спасение А. И. Дудник и его команда были награждены очень солидной премией.

Сейчас в бухте Бабия, в районе тюрьмы, лежит на грунте днище одной из них, какой - никто сказать не может…