Начальник УВД Федоров приехал в управление после встречи с представителем президента в Центральном Административном округе, поэтому был в гражданской одежде. Федоров вообще не любил без причины щеголять в форме, и частенько облачался в цивильный костюм, а генеральский мундир одевал в основном по торжественным случаям да при визитах к руководству. Высокий, статный, он в любой одежде смотрелся солидно и уверенно, одним лишь поведением источая врученные ему властные полномочия, поэтому даже незнакомым людям при первом общении с ним хватало нескольких минут, нескольких фраз, чтобы поверить в эти полномочия и компетентность.

В приемной генерал выслушал дежурного, удовлетворенно отметил, что за время отсутствия ничего негативного не произошло и, направляясь к себе, обронил:

- Пригласите Молчанова.

Полковник Молчанов звонил полчаса назад, сообщил о получении каких-то важных бумаг, и генерал по прибытии в управление первым делом вспомнил об этом. Молчанов вошел через полминуты, генерал еще не успел устроиться в кресле, протянул картонную папку.

- Получено по линии Интерпола, Иван Петрович. Ответ на наше обращение по экипажу "Прима Муси".

Федоров вздернул брови, то ли удивившись неожиданной оперативности международной полиции, то ли обрадовавшись. Генерал не знал, насколько ценными были прятавшиеся в папке листки, но в важности информации не сомневался. Досье на филиппинский экипаж появилось в его кабинете по инициативе Ковалева, а тот редко когда ошибается, никогда зря воду не мутит, и понапрасну начальство не тревожит. К тому же содержимое папки комплектовалось не в соседней области, не в Министерстве, а в далекой Индонезии, и прежде чем попасть в Рязань, прошло согласование и с украинскими коллегами, и с конторой Интерпола. Федоров раскрыл папку, вытащил на свет божий первый листок. Почти половину листка занимал портрет мужчины средних лет азиатской внешности, остальную половину занимали ровные строчки на английском языке. Копия паспорта, имя, национальность, дата и место рождения, должность на судне. Федоров пролистал все остальные бумаги, коих оказалось двадцать восемь, все они были повторением друг друга, разнились разве лишь в портретах. Судя по лицам, экипаж "Прима Муси" представлял собой интернациональную команду - азиаты, европейцы, негры. Федоров усмехнулся:

- Интересно, что он тут увидит, в этих листках? Что полезного найдет? Вон куда завернул, пройдоха, ни себе покоя не дает, ни другим. Нужна она нам была сто лет, эта Индонезия… А, Валерий Иванович?

Молчанов улыбнулся. Возразить генералу не осмелился, но и соглашаться тоже не стал, а дипломатично заметил:

- Пусть будет, Иван Петрович. Мы еще никогда не работали так далеко от дома, в заморских далях, и эта экзотическая командировка станет страничкой в истории управления, и страничкой, я уверен, доброй. И для опыта, опять же, полезна, Вадиму наверняка будет что рассказать, чем поделиться.

Федоров вернул листки в папку, постучал по ней пальцами.

- Ну что ж, Валерий Иванович, отправляйте адресату. Отправляйте прямо сейчас, не мешкайте.

Молчанов обнадежил, продемонстрировав неплохие познания в электронике.

- Это не займет много времени, Иван Петрович, интерполовцы все материалы прислали в электронной версии, эти распечатки сделали наши компьютерщики. Через несколько минут все бумаги будут у него в ноутбуке.

Генерал непроизвольно глянул на часы. Вздохнул.

- Значит, через пару часов будем ждать ответ…

Помощник тоже отметил время.

- Да, пожалуй, - не сдержался, улыбнулся: - Если только он не спит, сейчас там уже поздний вечер.

Федоров вернул папку, пошутил:

- Вот хитрец, а? Выходит, специально на край света сбежал, подальше от начальства, чтобы мы не доставали, не тревожили. Устроил себе свадебное путешествие за счет управления, и посмеивается, поди, над нами. Может, засчитаем ему эту экзотическую командировку в счет отпуска, чтобы в следующий раз неповадно было в сторону моря смотреть. Как думаешь, Валерий Иванович?

Молчанов думал иначе, ибо сразу вспомнил Олесю, молодую жену детектива, чье "свадебное путешествие" по воле непутевого мужа проходит вдали от курортных мест, в глухой деревне, куда за все лето если и забредает кто посторонний, то разве лишь грибник. Да и то заплутавший какой-нибудь. Наказание, а не свадебное путешествие. Каторга, а не путешествие. Испытание, которое не всякая жена поймет, вынесет, и тем более примет. Понятное дело, конспирация есть конспирация, поэтому для всех молодая пара находится сейчас в безмятежном отпуске, неизвестно где, неизвестно на каких островах, но Олесе какая от этого радость? Вышла замуж, называется, и уже на второй день отправилась в ссылку к черту на кулички, к незнакомым людям, подальше от родного дома. Одна, главное, без мужа. Хоть и непутевый дальше некуда, но все же муж, все же поддержка. Опора.

- Олесю жалко, Иван Петрович, - признался Молчанов. - Оставим без отпуска, несправедливо получится. Некорректно. Обидеться может.

Генерал удивленно вскинул брови.

- Чего это она обидится? Знала, за кого замуж выходила, на какие мытарства себя обрекала. Ты мне напомнил одного лейтенанта, он к нам в прошлом году пришел после института. Грамотный парень, умный, а женился недавно, и сразу изменился. И не в лучшую сторону, причем, совсем другим человеком стал. Лишнего шага боится сделать без ведома жены, каждому ее слову потакает, всю работу по дому на себя взял, пылинки с молодой сдувает. Куда это годится? Я не затрагиваю личную семейную жизнь, у каждого она складывается по-своему, но если офицер милиции проявляет слабость перед женой, то сомнительно, что он проявит себя на нашем поприще. Не та у нас работа, чтобы проявлять бесхарактерность. Насчет Ковалева можно быть спокойным, такие мужики выбирают жену-соратницу, спутницу, а не капризную модницу. Олеся не обидится, не переживай. Присматривайте за ней повнимательней, грибников в Плоское не забывай посылать.

Молчанов улыбнулся.

- Грибники на месте, Иван Петрович. По соседству обитают, за каждым ее шагом смотрят.

- Напомни этим орлам, что три шкуры спущу, если с Олесей что случится. Ладно, Валерий Иванович, отправляй материалы, потом поговорим.

Кивнув головой, Молчанов направился к двери.