На краба-стригуна Бэрда из северо-восточной части Охотского моря как на важный промысловый вид обратили должное внимание только с начала 80-х годов, хотя материалы исследований по этому виду, как и по камчатскому крабу, были накоплены за период более 30 лет. В этом районе крабы-стригуны были всегда «в тени» массового и наиболее технологичного камчатского краба. В обиходном рыбацком понятии еще в 70-е годы и ранее уважительно «крабом» назывался камчатский и пренебрежительно, так как считался непромысловым,— «стригун». Л. Г. Виноградов, проводивший многолетние исследования в Охотском море на западнокамчатском шельфе, в своих трудах «Десятиногие ракообразные Охотского моря» (1947) и «Определитель креветок, раков и крабов Дальнего Востока» (1950), по-видимому, ошибочно не упоминает краба-стригуна Бэрда. Вместе с тем в российских водах западнокамчатская популяция этого вида имеет наибольшую численность и является самой продуктивной. Впрочем, не считая редких единичных его уловов у Северных и Южных Курил и в районе м. Наварин, все популяции этого вида обитают исключительно в водах Камчатской области (Slizkin, 1990; Slizkin, Koblikov, 1996; Кочнев, 1996; Огородников, 1998).

Распределение и численность. У Западной Камчатки краб-стригун Бэрда встречается от м. Лопатка до м. Хайрюзовский. В центральной части шельфа от 54° до 57° с. ш. уловы его резко сокращаются, а севернее 57° с. ш. он вообще не встречается. В северной части Тихого океана западнокамчатский шельф и Южно-Курильский район являются пограничными участками проникновения этого вида на запад (Слизкин, 1982, 1988).

Стандартная траловая съемка, выполняемая специалистами ТИНРО на западнокамчатском шельфе, охватывает весь ареал популяции краба-стригуна Бэрда в этом районе. На рис. 57 видно, что летом краб практически отсутствует на мелководье и в нижней части шельфа, то есть в это время он концентрируется в его центральной части. Плотность его скоплений снижается в направлениях к северу и к югу от центрального скопления. Севернее 54°00' с. ш. в уловах отмечается только присутствие вида. Отсутствуют промысловые скопления также и на шельфе Северных Курил.

В весенне-летний период краб-стригун Бэрда распределяется полосой вдоль побережья на глубинах от 40–50 до 130–140 м (рис. 57, А). Промысловые самцы преобладают на участке от 52°00' до 53°20' с. ш., где образуют наиболее плотные скопления (до 3600 экз. на км2). Весной краб соредотачивается, главным образом, на глубинах 50–90 м, где ведется основной его промысел (рис. 58).

Взрослые самцы совершают заметные сезонные миграции, перемещаясь к зиме на глубины 120–200 м. Молодь и самки в этом плане более консервативны и постоянно обитают в центральной части шельфа.

Непромысловые самцы располагаются в целом на тех же участках, что и промысловые, при этом максимальная их плотность (до 900 экз. на км2) отмечена между 52° и 53° с. ш., что в 4–5 раз ниже, чем у промысловых самцов. Соотношение промысловых и непромысловых самцов по данным траловых уловов составляет 60% и 40%. В ловушечных уловах краболовных судов доля промысловых самцов составляет абсолютное большинство — 95–98%. Следовательно, результаты анализа информации, полученной при исследовании крабов-стригунов, зависят от селективных свойств орудий лова. Сравнительно низкая численность непромысловых самцов Бэрда по данным траловых съемок, надо полагать, также не соответствует действительности по причине возможного их недолова. Известно, что молодь крабов-стригунов имеет относительно более уплощенное тело, чем взрослые особи, и способна зарываться в илисто-песчаный грунт.

По-видимому, невозможность маскироваться илом на дне, помимо всего прочего, является причиной отсутствия стригунов на жестких каменисто-галечных грунтах.

Самки краба-стригуна Бэрда образуют компактное скопление с плотностью до 4500 экз. на кв. км на глубинах 80–100 м (рис. 57, С). Они имеют сравнительно малые размеры, тралом облавливаются хуже, чем самцы, поэтому плотность их скоплений можно считать также заниженной, как и для молоди. Их концентрации четко привязаны к постоянным глубинам, что обуславливается слабо выраженными сезонными миграциями.

Динамика размерного состава. Исследованиями установлено, что к 1997 г. в Камчатско-Курильском районе возросла плотность скоплений и площадь распространения промысловых самцов краба-стригуна Бэрда. В начальный период активного промысла в 1990–1992 гг. отмечалось некоторое сокращение размеров промысловых самцов. В это же время максимальная частота встречаемости особей массового поколения приходилась на размеры 140 и 153 мм (рис. 59, А–В). С 1992 г. были собраны материалы из ловушек, оснащенных делью с 30-миллиметровой ячеей, что позволило получить информацию по прилову молоди и самок. При этом в популяции было дополнительно выявлено два массовых поколения, моды которых приходились на размеры 45 и 95 мм, как среди самцов, так и среди самок (рис. 59, В). В дальнейшем эти массовые поколения, в той или иной мере, прослеживались до 1994 г. (рис. 59, В–Д). Прирост размеров самок прослеживался до 1996 г. (мода 110 мм), после чего произошла их элиминация. В 1997–1998 гг. выявлено новое поколение самок, мода которых равнялась 95–100 мм (рис. 59, З–И).

Групповой прирост у самцов в популяции не столь очевиден. После элиминации массового поколения самцов в 1992 г. (мода 153 мм, рис. 59, В) популяция пополнилась массовым поколением, и размеры промысловых самцов понизились. В течение четырех лет (1993–1996 гг.) модальные величины размеров самцов располагались в диапазоне 130–140 мм, а их средние размеры немного сократились. Как видно из рис. 59, Г–Ж, в период с 1993 по 1996 гг. в камчатскокурильской популяции краба-стригуна отсутствует заметный прирост размеров промысловых самцов. Надо полагать, что в эти годы промысловые самцы находились под влиянием такого уровня промыслового изъятия и естественной смертности, когда пополнение рекрутами и элиминация крупноразмерных особей уравновешивались. Напротив, у самок, которые промыслом, как известно, не изымаются, в эти годы наблюдался заметный прирост модальных значений. В 1997–1998 гг. размерная структура самцов изменилась. Кривая их размерного состава в 1997 г. имеет бимодальный вид, а в 1998 — тримодальный. Отметим, что величина промыслового вылова самцов краба-стригуна Бэрда в рассматриваемые четыре года возросла почти в два раза, а к 1998 г. — в три раза (рис. 60).

Краб-стригун Бэрда Юго-Западной Камчатки, как нигде более в Охотском и Беринговом морях, имеет крупные размеры (Кочнев, 1996; Огородников, 1998). За счет подтока теплых тихоокеанских вод здесь сохраняется сравнительно высокая температура воды на протяжении всего года. В сравнительно благоприятных термических условиях темп роста крабов выше, чем в районах, расположенных севернее.

На основании анализа многолетних гидрологических наблюдений за придонной температурой воды на западнокамчатском шельфе в 1964–97 гг. и изменений положения ядра холодных вод северо-охотского шельфа И.А. Жигалов и А.Л. Фигуркин (1998) делают вывод о повышении температуры вод в последние годы. Надо полагать, что отмеченная авторами тенденция благоприятно сказывается на популяции краба-стригуна Бэрда. Численность ее возрастает. Запасы данного вида, оцененные по результатам траловых съемок 1997–1999 гг., показали, что биомасса промысловых самцов в этом районе возросла в 1997 г. до 15000 т, а в 1999 г. — до 20000 т (рис. 60). Рост численности этого вида является свидетельством наступления благоприятного периода для его популяции в Камчатско-Курильском районе.

Популяционная структура. Выше упоминалось, что рассматриваемый вид образует компактное скопление всех функциональных групп в сравнительно небольшом районе шельфа у юго-западного побережья Камчатки. Как и другие шельфовые виды, краб-стригун Бэрда имеет пелагическую личинку, основная масса которых появляется в планктоне весной–в начале лета. Сроки выклева личинок у него и камчатского краба примерно совпадают. Личинки и того и другого вида в Камчатско-Курильском районе весной находятся под влиянием одинаковых условий внешней среды, тем не менее немигрирующая молодь краба-стригуна Бэрда распространена только в юго-западном участке шельфа, а камчатского краба — в центральном и северном. В рассматриваемом случае проявляется видоспецифическая избирательность постличиночных стадий крабов, когда мальки отдельных видов накапливаются только на тех субстратах, к которым они толерантны. Мальки краба-стригуна избирательно концентрируются на илистых и песчаных грунтах центральной и нижней частей шельфа, а молодь камчатского краба — на жестких грунтах, среди биоценозов эпифауны.

Различные функциональные группы краба-стригуна Бэрда камчатскокурильской популяции пространственно не дифференцированы. Только небольшое количество особей распространяется за пределы основной части ареала популяции. При отсутствии географических преград на шельфе Западной Камчатки и Северных Курил этот вид практически не проникает севернее 54°00' с. ш. и на шельф Северных Курил. Такому распространению, по нашему мнению, способствуют следующие факторы. Имея бореальную природу, краб-стригун Бэрда избегает длительного воздействия отрицательной температуры придонной воды. Формирующаяся в центральной части западнокамчатского шельфа линза охлажденной до отрицательных величин воды (Винокурова, 1972; Давыдов, Куцых, 1967) служит ограничивающим фактором распространения вида на север. Проникновению на шельф Северных Курил препятствуют, надо полагать, не свойственные для обитания этого вида жесткие субстраты, доминирующие в этом регионе. За пределы юго-западного участка западнокамчатского шельфа проникают в основном взрослые самцы, которые совершают, как указывалось выше, сравнительно протяженные сезонные миграции.

Таким образом, краб-стригун Бэрда у Юго-Западной Камчатки пространственно образует однородную популяцию, структурно не дифференцированную на субпопуляции более низкого ранга. Центральную и северную части западнокамчатского шельфа, а также шельф Северных Курил, куда проникает некоторое количество особей, можно рассматривать как зоны выселения.

У берегов Восточной Камчатки и в западной части Берингова моря краб-стригун Бэрда встречается на шельфе вдоль всего побережья. Исключением является холодноводный Карагинский залив, где этот вид отсутствует. Наиболее продуктивные популяции его отмечены в Авачинском, Кроноцком и Олюторском заливах. До второй половины 80-х годов запасы шельфовых видов крабов-стригунов промышляли только японские рыбаки в Олюторском заливе в рамках межправительственного Соглашения советско-японской рыболовной комиссии. В других районах Восточной Камчатки запасы их не были востребованы, поскольку отечественного промысла крабов-стригунов практически не было. Отечественные краболовы стали специализированно добывать краба-стригуна Бэрда в начале 80-х годов. Уже в конце 80-х годовой вылов достиг величины около 1,0 тыс. т. В начале 90-х годов промысловые запасы понизились и вылов сократился до величины около 200 т. В результате введения ограничений на добычу краба-стригуна в середине 90-х годов численность его стала увеличиваться.

В северной части Авачинского залива краб-стригун Бэрда распределяется относительно равномерно на глубинах 25–130 м, а наиболее плотные его скопления отмечены на глубинах 70–110 м. Повышение плотности скопления обычно наблюдается в районе с координатами 52°55'–53°05' с. ш. В южной части залива промысловые скопления не обнаружены, уловы самцов этого вида здесь не превышают 1–2 экз. на ловушку в сутки (рис. 61).

В весенне-осенний период краб-стригун Бэрда встречается преимущественно на глубинах 70–100 м между параллелями 53°00'–53° 10' с. ш. В южной части залива промысловые скопления не обнаружены.

В начале 90-х годов в ловушечных уловах краболовных судов преобладала группа самцов размерами 85–140 мм по ширине карапакса, а самок — 75–95 мм. У самцов мода приходилась на размерные классы 120 и 135 мм. Позже, в 1995–1996 гг., основу популяции составляли самцы с шириной карапакса 110–135 мм, а преобладающая группа имела размеры 130–150 мм (рис. 62).

Более широкий диапазон размеров самцов и прилов самок, наблюдавшийся в начале 90-х годов, объясняется сбором материала из специализированных ловушек для лова волосатого краба, оснащенных делью с ячеей 30 мм. Позже материал собирали из стандартных ловушек (ячея 60 мм), поэтому доля молодых самцов менее 100 мм по ширине карапакса уменьшилась до уровня 1%. Недостаточная репрезентативность данных из стандартных орудий лова для учета молоди может привести к искаженному представлению о том, что основу популяции составляют только самцы старших возрастных групп (рис. 62, Б).

По сравнению с камчатскокурильской популяцией, у Восточной Камчатки этот краб-стригун обитает в более суровых условиях среды. На это указывают меньшие (на 10–15 мм) средние размеры самцов у Восточной Камчатки, по сравнению с Камчатско-Курильским районом (см. рис. 59, 62). Надо полагать, что на узком шельфе Восточной Камчатки трофические условия и термика придонных вод для этого вида менее подходящие (Кузнецов, 1959).

В Авачинском заливе рассматриваемый вид распространяется на площади шельфа около 3,5 тыс. км². Продуктивность популяции, обитающей на такой сравнительно небольшой акватории, при оптимальных условиях ее эксплуатации, позволяет добывать около 100–300 т промысловых самцов в год.

На шельфе Кроноцкого залива среди крабов-стригунов Бэрда преобладает над опилио как 9:1. Основные его скопления располагаются севернее и южнее центрального каньона, проходящего по параллели 54° 10' с. ш. и 160°30' в. д. (рис. 63). На участке шельфа в координатах 53°40'–54°00' с. ш. отмечаются его повышенные уловы. Летом промысловые самцы преобладают на глубинах 70–95 м, зимой — на глубинах 95–140 м. В декабре–январе краб-стригун Бэрда образует компактное скопление в координатах 54°15'–54°20' с. ш. на глубинах 100–120 м. На узком шельфе южной части залива плотность скоплений его резко сокращается.

В 1993–1994 гг. наибольшие уловы (до 45 экз. на ловушку в сутки) отмечались в центральной и северной частях залива на глубинах 80–130 м. Промысловые скопления Бэрда на шельфе залива занимали площадь около 5,5 тыс. км².

В 80-е годы и ранее промысел крабов-стригунов в Кроноцком заливе, как и в других заливах Восточной Камчатки, проводился нерегулярно. В 90-е годы добыча их постепенно нарастала, и в 1999 г. вылов превысил 400 т.

До середины 90-х годов размеры самцов краба-стригуна Бэрда возрастали. На графике размерного состава доминирующая группа имела размеры 120–160 мм. С 1992 по 1995 гг. групповой прирост размеров, судя по смещению мод, составил 9–10 мм. Средние размеры промысловых самцов возросли со 134 мм в 1992 г. до 144 мм — в 1995 г. С 1996 г., наоборот, доля крупноразмерных самцов стала заметно сокращаться, соответственно, к 1997 г. средние размеры понизились до 136 мм (рис. 64).

В 1992 г. размерный ряд промысловых самцов имел одну моду, приходящуюся на размерный класс 135 мм (рис. 64). Начиная с 1993 г., размерная структура промысловых самцов имела бимодальный характер распределения частот. Моды приходились на размерные классы 130 и 140 мм. Такая размерная структура сохранялась с 1993 по 1995 гг. (рис. 64).

Таким образом, в период 1993–1996 гг. основу популяции стригуна Бэрда Кроноцкого залива составляли самцы крупных размеров — 130–155 мм по ширине карапакса. После 1996 г. доля крупноразмерных особей стала сокращаться. В 1997 г. уже более 60% приходилось на самцов размерных групп 120–145 мм. Соответственно уменьшился до 136 мм и средний размер промысловых самцов. Сокращение доли крупных самцов во второй половине 90-х годов находится в прямом соответствии с ростом промысловых усилий. Как видно из приведенных графиков размерного состава, измельчение промысловых самцов происходило за счет сокращения доли старых крабов при отсутствии пополнения молодыми особями.

Селективные свойства ловушек не дают адекватного представления о естественном соотношении размерных групп, поскольку особи среднего и младшего возраста недолавливаются. Тем не менее во второй половине 90-х годов отмечается общая картина, при которой доля группы пополнения (особи 100–110 мм по ширине карапакса) находится на низком уровне. Учитывая это обстоятельство, в ближайшее время заметного роста численности этого объекта в Кроноцком заливе не ожидается.

В Олюторском заливе краб-стригун Бэрда обитает в восточной части залива, где концентрируются все его функциональные группы. Наиболее плотные скопления промысловые самцы образуют в координатах 168°30'–170°00' в. д. в нижней части шельфа, на глубинах 100–125 м, где уловы на прямоугольную ловушку в 1996 г. достигали 200–250 экз. В центральной части залива уловы ниже на порядок, а в западной представители этого вида практически отсутствуют (рис. 65). Непромысловые самцы и самки обычно концентрируются в центральной части шельфа, на глубинах 40–80 м, и так же, как и промысловые самцы и их скопления, смещены в северо-восточную часть залива.

Данные исследований размерного состава свидетельствуют, что в 1991–1992 гг. промысловый запас пополнился урожайным поколением, рожденным примерно в 1981–1982 гг. В материалах траловых уловов 1986 г. это поколение имело моду в размерном классе 85 мм (рис. 66). Максимальный промысловый эффект оно создало в 1992 и 1993 гг., когда было доминирующим в уловах промысловых судов. В 1994–1995 гг. промысловый запас базировался уже на новом поколении самцов, которое сменило предыдущее (рис. 66). На эти годы пришелся максимальный вылов краба-стригуна Бэрда, уровень которого для олюторской популяции оказался рекордным — 1,4 тыс. т — и чрезмерным. Об этом свидетельствует изменение размерного состава промысловых самцов. Так, в 1996 г., по сравнению с предыдущими годами, из уловов практически исчезла группа самцов более 140 мм по ширине карапакса. За один год средние размеры промысловых самцов сократились со 128 до 119 мм. При исчезновении крупных особей повысилось, соответственно, значение других размерных классов, в частности, самцов 110–130 мм по ширине карапакса.

При определении перспектив промысла крабов-стригунов кроме плотности промысловых скоплений важно учитывать особенности их биологии. В олюторской популяции краба-стригуна Бэрда в конце 90-х годов большая доля самцов (до 25–40%) имела травмы в виде утраченных конечностей. У крабов-стригунов самцы, достигшие репродуктивной зрелости, линяют в последний раз и утрачивают способность к дальнейшему росту (Иванов, Соколов, 1998; Conan, et al., 1990). Такие особи, лишившись конечностей, восстановить их, как правило, уже не могут. Вследствие этого значительная часть крабов старших размерно-возрастных групп промыслом не используется. Поскольку возвращаемый в море прилов крабов неизбежно травмируется, при систематическом промысле такие особи в популяции накапливаются.

Следовательно, часть крабов промыслового размера является условно промысловой, так как крабы с повреждениями не принимаются в обработку. Появление в эксплуатируемой популяции значительной доли (более 30–40%) травмированных и старых самцов может служить свидетельством или депрессии воспроизводства или перелова. В первой половине 90-х годов краб-стригун Бэрда олюторской популяции характеризовался высокими товарными качествами — крупные самцы имели чистый панцирь при низком уровне травмированности. Численность популяции увеличивалась, соответственно возрастал и вылов. Максимальный вылов пришелся на 1995 г. (рис. 67), после которого численность стала резко снижаться. Объем промыслового изъятия, однако, оставался сравнительно высоким до 1997 г. В эти годы его уровень равнялся 1,4–0,8 тыс. т.

Как свидетельствуют результаты исследований, после 1995 г. наступила депрессия промыслового запаса, которая наблюдалась до 1997 г. и позже. В конце 90-х годов в олюторской популяции лов этого краба велся на невысоком уровне — 100–200 т в год. В промысловых уловах доминировали самцы старших возрастных групп. Наметившаяся тенденция сокращения численности промысловых самцов подтвердилась и по данным траловых уловов (съемка 1998 г.).

При таком состоянии популяции краба-стригуна Бэрда правомочна постановка вопроса о временном запрете промысла этого объекта в Олюторском заливе.

У корякского побережья располагается самая северная в дальневосточных морях популяция краба-стригуна Бэрда, которая имеет определенное промысловое значение. Северо-восточнее, у м. Наварин, этот вид встречается редко, здесь замещает его краб-стригун опилио. Восточнее, у островов Св. Матвея и Прибыловских, его уловы постепенно возрастают, достигая максимума в Бристольском заливе. Здесь располагается самая многочисленная и самая продуктивная популяция рассматриваемого вида (Слизкин,1974, 1982; Родин, Слизкин, 1977; Somerton, 1981; Slizkin, 1990).

На корякском шельфе в 1991–1992 гг. вылов краба-стригуна Бэрда достигал 0,65 тыс. т. Позже, в середине 90-х годов, промысел его практически прекратился. Это было обусловлено низкой плотностью скоплений промысловых самцов рассматриваемой популяции по сравнению с аналогичными показателями краба-стригуна опилио в Наваринском районе.

В 1996 г. по данным траловой съемки, выполненной на СРТМ-К «Шурша», отмечено увеличение промыслового запаса корякской популяции. Дальнейшими исследованиями на промысловых судах были уточнены районы основных концентраций, динамика размерного состава и миграции. Установлено, что промысловые самцы концентрируются преимущественно на участке шельфа между меридианами 173°–174° в. д. (рис. 65) на изобатах 85–100 м, где уловы на прямоугольную ловушку достигают максимум 200–300 экз. Средний улов на ловушку составлял около 40–50 экз. Летом 1997 г. самцы наилучшей промысловой кондиции (до 100%, III линочная стадия) образовали локальные скопления, которые как в широтном, так и в долготном направлениях не превышали 2,5 миль. За пределами компактного скопления уловы промысловых самцов были значительно ниже.

В июне–июле проходит основная линька промысловых самцов. В этот период в уловах отмечается значительное количество полинявших особей. Линочные процессы наиболее четко выражены у особей среднего возраста, то есть у размерных групп, для которых характерен интенсивный рост (регулярные линьки). Среди старшевозрастных групп преобладают особи со старым панцирем, что свидетельствует о накоплении в популяции самцов, претерпевших терминальную линьку.

Скопления непромысловых самцов и самок краба-стригуна Бэрда располагаются северо-восточнее скопления промысловых самцов, между меридианами 174° и 175° в. д. Так же, как и в Олюторском заливе, они концентрировались на меньших глубинах — 20–50 м (рис. 65). Все функциональные группы краба-стригуна Бэрда имели практически одинаковую величину уловов — максимум 40–60 экз./трал.

У корякского побережья доминирующее положение в составе мигрантного бентоса по отношению к крабу-стригуну Бэрда занимает синий краб — Paralithodes platypus. Оба этих вида, как правило, образуют смешанные скопления, однако максимальные их концентрации разобщены, что характерно и для других районов, где совместно обитают промысловые крабы. Синий краб и краб-стригун Бэрда — два конкурирующих между собой бореальных вида. Так же, как и для другой пары видов — камчатский краб–краб-стригун Бэрда — из Бристольского залива и Камчатско-Курильского района, численность краба-стригуна Бэрда увеличивается, если сокращаются запасы крабов-литодид (Родин, Слизкин, 1977). Установлено, что в конце 80-х и в начале 90-х годов численность синего краба возрастала, а со второй половины 90-х стала сокращаться (Андронов, 1998). Увеличение численности рассматриваемого вида крабов-стригунов во второй половине 90-х годов происходит наряду с сокращением численности синего краба.

Наблюдения, проведенные в 90-е годы, свидетельствуют, что взрослые самцы краба-стригуна в весенне-летний период перемещаются из нижней части шельфа в центральную. Убедительные данные о сезонных миграциях корякской популяции этого вида отсутствуют, особенно это относится к определению мест его концентрации зимой. По характеру перемещения краба-стригуна Бэрда западнокамчатской популяции можно полагать, что и здесь поздней осенью, при похолодании придонных вод на шельфе, взрослые самцы, так же как и у Западной Камчатки, перемещаются ниже изотермического слоя, смещаясь в нижнюю часть шельфа и на свал глубин. Молодые самцы и самки перемещаются менее активно, амплитуда их миграций ограничивается пределами шельфа.

Географически в пределах всего ареала вида рассматриваемая популяция располагается в самых северных широтах. Вместе с тем, размеры особей корякской популяции не являются самыми малыми. Самцы более 100 мм по ширине карапакса корякской популяции из ловушечных уловов за период наблюдений с 1992 по 1998 гг. имели средние размеры от 125 до 135 мм (рис. 68), а олюторской — 118–128 мм (см. рис. 66). Результаты траловых съемок, выполненных в 1986–1990 гг., свидетельствуют о пополнении промысловой части популяции сравнительно многочисленным поколением самцов (см. рис. 68, А–В). В период с 1992 по 1995 гг. размеры промысловых самцов стабилизировались на уровне 125–127 мм по средним значениям. С 1996 по 1998 гг. наблюдался значительный прирост размеров — до максимального в 1998 г. (134,8 мм). Из материалов траловых уловов за 1996 и 1998 гг. видно, что популяция регулярно пополняется новыми урожайными поколениями. Таким образом, в корякской популяции краба-стригуна Бэрда в 90-е годы отмечается положительная тенденция развития биологических процессов.

В целом же, хотя промысловые самцы корякской популяции в среднем и немного крупнее, чем из олюторской, и распространены на большей площади, промысловая же их отдача ниже. По доступным статистическим данным, максимальный годовой вылов краба-стригуна Бэрда корякской популяции равнялся 600–700 т. Положительная тенденция увеличения запаса, которая наблюдается в его корякской популяции, имеет, на наш взгляд, несколько составляющих. Разреженность промысловых скоплений на сравнительно большой площади не позволяет организовать эффективный массовый промысел. Следовательно, негативное его влияние на репродуктивный потенциал популяции сведено к минимуму. Большое значение имеет обитание здесь экологически близкого вида — синего краба, который, являясь доминирующим, при своей экспансии приводит к сокращению численности краба-стригуна Бэрда и наоборот. Отметим, что в первой половине 90-х годов популяция синего краба имела максимум численности и доминировала у корякского побережья. В этот период взрослая часть его популяции пополнилась массовым поколением, и запасы промысловых самцов синего краба возросли до 6 млн. экз.

С 1996 г. наступили депрессия запасов синего краба и сокращение площади его обитания, что, наряду с другими факторами, положительно сказалось на увеличении численности краба-стригуна Бэрда.

Регулярные комплексные съемки, проводившиеся в Анадырском заливе летом и осенью 1994–1997 гг., свидетельствуют об общем увеличении теплосодержания вод залива и прилегающих акваторий, увеличении зоны влияния теплого Наваринского течения и сокращении площадей вод остаточного зимнего охлаждения. Необходимо также отметить, что в 1997 г. это потепление было заметно даже относительно 1995 и 1996 гг., которые, в свою очередь, характеризовались, как «теплые» (Фигуркин, 1998).

Таким образом, потепление беринговоморских вод в 90-е годы, надо полагать, сказалось положительно на расширении площади обитания и росте численности краба-стригуна Бэрда. В материалах, собранных специалистами ТИНРО-центра в последние годы, убедительно показано увеличение уловов на усилие краба-стригуна Бэрда в Наваринском районе. В 1999 г., при выполнении траловой съемки на НИС «Профессор Кагановский», впервые этот вид был обнаружен и в центральной части Анадырского залива.

На распределение крабов-стригунов, как представителей вагильного бентоса, большое влияние оказывает структура вод, вернее, зон соприкосновения с дном определенных водных масс, обуславливающих пятнистое распределение. Характер распределения крабов-стригунов свидетельствует о том, что широтные границы распространения определяются главным образом температурным фактором, а образование высокой численности в том или ином районе обуславливается комплексом факторов, первостепенное значение среди которых имеют направление течений, переносящих личинки, характер грунтов, достаточное пространство и кормовая база для нагула взрослых особей (Слизкин, 1982). В общем потоке прибрежных антициклонических течений в западной части Берингова моря и у Восточной Камчатки существует постоянный дрейф пелагических личинок краба-стригуна Бэрда в юго-западном направлении. Надо полагать, что популяции этого вида в определенной степени пополняются из соседних популяций, расположенных северо-восточнее. За счет динамичной личиночной стадии существует постоянный обмен генетической информацией между отдельными популяциями. Как было отмечено выше, в районе мысов, разделяющих заливы Восточной Камчатки, крабы-стригуны не встречаются. Следовательно, такие географические участки (узкий шельф и каменистые грунты в районе мысов) являются непреодолимым препятствием для массовой миграции взрослых крабов-стригунов между соседствующими (например, олюторская и корякская) популяциями. Таким образом, каждая из описанных в настоящей работе популяций краба-стригуна Бэрда является самовоспроизводящейся. В пользу таких гипотетических выводов можно привести пример отсутствия синхронных циклов рождения и элиминации урожайных поколений даже у географически близких популяций.

Самцы и самки крабов-стригунов по достижении возраста функциональной половозрелости прекращают линять и претерпевают так называемую «терминальную линьку», заключительную, последнюю в жизни (Conan et al., 1990; Paul and Paul, 1990; Watanabe, 1992). Терминальная линька самок крабов-стригунов не требует особого доказательства. После линьки половозрелости самки более не растут. Не линяя, они способны несколько раз выметывать оплодотворенную икру. Появление в весенний период новой оплодотворенной икры на старом панцире самок — распространенное явление, свидетельствующее об успешном икрометании во второй либо третий раз (год) после некогда состоявшегося спаривания (Слизкин, Федосеев, 1988; Slizkin, 1990; Федосеев, Родин и др.,1987). Такому типу размножения способствует имеющийся у самок особый орган — семяприемник, в котором длительное время хранится сперма самцов после единственного в жизни спаривания.

Терминальная линька самцов не столь очевидна, и о ней в литературе появились различные высказывания после публикации результатов исследований Конана с соавторами (Conan et al., 1990). Б.Г. Иванов и В.И. Соколов (1998) в статье, написанной по результатам исследований терминальной линьки краба-стригуна Ch. opilio, указывают на важность понимания этого явления в биологии крабов-стригунов. Знание сроков и периодичности появления в популяциях высокой численности функционально половозрелых самцов позволяет достоверно прогнозировать динамику промыслового запаса.

Краболовам, добывающим крабов-стригунов, хорошо известна проблема «старых», или «грязных», особей, когда в той или иной популяции появляется высокая доля промысловых самцов, непригодных для выпуска продукции в виде варено-мороженых конечностей — самцов с обросшим гидробионтами панцирем. Явление это возникает вследствие накопления в популяции самцов, которые претерпели терминальную линьку, как правило, более трех лет назад. Оптимальными для промысла становятся самцы на втором–третьем годах жизни после терминальной линьки, когда их мышцы приобрели хорошее товарное качество, а панцирь еще не состарился. Претерпевшие терминальную линьку самцы способны жить 3–4 и более лет (Иванов, Соколов, 1998). За счет достаточно большой продолжительности межлиночного периода такие «состарившиеся» самцы постепенно накапливаются в популяции. В стареющей популяции, в которой доля пополнения средневозрастными особями снижена, относительное количество особей со старым панцирем возрастает. Проблема усугубляется тем, что при промысле самцы с «грязным» панцирем не принимаются в обработку и возвращаются в море. В некоторых популяциях, например в популяции краба-стригуна Бэрда Авачинского залива, в 1989–1990 гг. в промысловых уловах доля таких самцов достигала 50–60%.

Накопившиеся в эксплуатируемых промыслом популяциях старые самцы по достижении предельного возраста естественным образом элиминируют. В популяциях с низким темпом пополнения после элиминации массового поколения старшевозрастных самцов наступает дефицит их численности и, как следствие, сокращаются промысловые запасы.