После кодекса было много различных вариантов проекта закона о рыболовстве, из которых исключались лишь наиболее одиозные нормы, но порочная концепция сохранялась.

Эпиграф

Начнем, пожалуй, с цитаты, которая по идее должна быть преамбулой всего последующего теста. Так обычно принято в большинстве законов. Здесь не получилось. Получился эпиграф. "В соответствии с Конституцией Российской Федерации водные биологические ресурсы используются и охраняются как источник удовлетворения материальных и духовных (выделено мною. - Э.Ч.) потребностей народов Российской Федерации, важнейшие компоненты окружающей природной среды".

Правда, лихо закручено! Особенно впечатляют слова про духовные потребности: это. по-видимому, тогда, когда группа мошенников от рыболовства размещает сотни миллионов долларов от продажи нелегально добытых крабов в банках Науру или Вануату (острова Новые Гебриды), не забывая и тех, кто поспособствовал такому доходному промыслу.

Приведенная цитата, это, если так можно выразится, и есть эпиграф, который не постеснялись предпослать проекту закона "О рыболовстве и об охране водных биологических ресурсов" его авторы в последнем варианте проекта (1991 г.), который полгода спустя и был отвергнут Президентом.

Все попытки найти слова из приведенного "эпиграфа" в Конституции закончились неудачей. Нет там такого текста. Скорее всего, авторы подразумевали 9 статью Конституции, но там все звучит несколько иначе: "Земля и другие природные ресурсы используются и охраняются как основа жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории".

Если авторы не постеснялись пойти на прямую фальсификацию текста Конституции, значит, дела их совсем плохи и перспективы у проекта слабые. Кого же уважаемые авторы проекта закона хотят надуть? Конечно же, в первую очередь граждан, потому что, будучи принятым, закон освятит и превратит в легальную любую деятельность чиновников от рыболовства. С таким законом никого из них коррупционером уже не назовешь и уголовное дело не заведешь.

Тем не менее в остроумии и наглости (авось, в Конституцию никто и не заглянет!) авторам не откажешь: это, пожалуй, первый проект закона с эпиграфом. Впрочем, история с протаскиванием проекта закона о рыболовстве давняя и вполне заслуживающая подробного комментария, как пример острейшей борьбы за 2,5 млрд. нелегальных долларов в год.

Еще чуть-чуть истории

На протяжении последних восьми лет рыбная мафия совместно с группой коррумпированных чиновников и некоторых представителей законодательной власти упорно тянет через Думу проект закона "О рыболовстве и об охране водных биологических ресурсов". В разные годы он назывался по-разному, переставлялись с места на место статьи, но суть его не менялась. Разве что удалось заставить ретивых законодателей снять статью о цензуре, предписывавшую согласовывать все публикуемые материалы по рыболовству с Комитетом по рыболовству.

Однажды, в 1997 г., этому проекту удалось добраться даже до третьего чтения, но благодаря активной гражданской позиции ряда депутатов он оказался возвращенным во второе чтение. Очередная попытка принять закон была предпринята в марте 2001 г. Она оказалась успешной. Дума приняла, а Совет Федерации одобрил этот странный проект.

Рассмотрим этот любопытный документ, да, кстати, обратим внимание на людей, которые так упорно его проталкивали. Среди депутатов, вносивших этот законопроект и активно его поддерживавших была и Светлана Юрьевна Орлова - депутат от Приморского края.

Процитируем несколько отрывков из статьи Марка Дейча "Жилплощадь для депутата", опубликованная в "Московском комсомольце" 25 ноября 1998 г.

Марк Дейч писал: "Когда-то Светлана Юрьевна была пионервожатой. Ежели кто успел подзабыть, напомню: была такая категория комсомольских работников, главным образом, женского пола. Давно уже тетенька, а все еще с пионерским галстуком. Более ни на что не годится.

Впоследствии некоторые все-таки кое-чего добивались. Или, на худой конец, замуж выходили. Г-жа Орлова, к примеру, и замуж вышла, и коммерцией занялась, и политикой. Поначалу-то она все больше по партийной линии: после пионерской организации работала в райкоме, а потом и в крайкоме КПСС. Образование сами понимаете соответствующее - Хабаровская высшая партийная школа. С упразднением КПСС руководила коммерческой благотворительной организацией "АННА", размещавшейся в г. Владивостоке.

"Коммерческая" и "благотворительная" - вещи, как говорится, не совместные. Но это уже не мое дело: пусть разбираются те, кому положено. Знаю только, что сия организация сделала немалые деньги на китайских карандашах от тараканов. Одно время вокруг этих карандашей возник настоящий бум, хотя, как выяснилось впоследствии, тараканы сочли их вполне съедобными.

А потом наступил "политический" этап в биографии г-жи Орловой. Нынче она - депутат Государственной Думы, член Комитета по бюджету, налогам, банкам и финансам. Известна ее 'попытка пролоббировать закон "О биоресурсах", благодаря которому российские рыбаки за использование отечественных вод вынуждены были бы платить вдвойне - по сравнению с иностранными рыбаками, ловящими рыбу в наших же морях. По счастливой случайности попытка успехом не увенчалась.

Вместе с мужем, Орловым Виктором Владимировичем (упоминаю о нем не случайно, он нам еще понадобится), Светлана Юрьевна живет теперь в Москве. Однако, как свидетельствует справка информационно-аналитической группы "Панорама", каждую неделю г-жа Орлова самолетом добирается из Москвы во Владивосток и обратно. Траты немалые, но, по-видимому, тяга к родным местам сильнее. К тому же там, во Владивостоке, у семьи Орловых две квартиры: трехкомнатная площадью 57 кв. м. (ул. Кирова) и однокомнатная, площадью 30 кв. м. (пр. Красного Знамени).

В столице у народной избранницы с жилплощадью тоже не худо: она живет в трехкомнатной (73,8 кв. м.) служебной квартире в Митино. Однако пристрастие депутатов к столичной жизни общеизвестно, так что квартира эта останется служебной недолго: г-жа Орлова уже подала заявку на приватизацию, каковая, понятное дело, будет удовлетворена.

Но в столице, конечно же, хочется обосноваться посолиднее. Поэтому в шикарном доме в Новых Черемушках г-жа Орлова приобрела еще две квартиры: однокомнатную (38,9 кв. м.) и трехкомнатную (72,2 кв. м.). Обе квартиры приобретены у некоего АОЗТ "Фирма ЗИС" "по согласованию сторон", соответственно, за 197456400 и 369532800 недоминированных рублей. То есть по курсу прошлого года (1997 г. - Э.Ч.), когда была произведена сделка, примерно за сто десять тысяч долларов. При этом обратите внимание на выражение "по согласованию сторон". Согласно общеизвестной практике оно означает, что в действительности за эти квартиры было выложено значительно больше.

Кстати, обе они находятся рядом, на одной лестничной площадке. В недалеком будущем чета Орловых будет владеть прекрасной четырех - или пятикомнатной квартирой с двумя ванными комнатами и двумя туалетами.

Формально владелец двух квартир в Новых Черемушках - г-н Орлов Виктор Владимирович, прописанный в г. Владивостоке. Муж Светланы Юрьевны. Но не будем формалистами. Мы-то с вами понимаем, читатель, почему г-же Орловой не хотелось "светиться" в этой сделке.

Таким образом, в настоящее время депутату Государственной Думы Орловой принадлежат пять квартир: две во Владивостоке и три в Москве. Общая площадь этой "жилплощади" - 271,8 кв. м.

Весьма скромно, но, казалось бы, достаточно. АН нет. Комитет по земельным ресурсам и землеустройству Истринского района Московской области сообщает, что "Орлов Виктор Владимирович 1950 года рождения, паспорт 1V-ВС № 556214, выданный ОВД г. Владивостока, проживающий в Москве, ул. Митинская, д. 23, кв. 73 (депутатская квартира. - М.Д.), получил Свидетельство на право собственности на землю в Истринском райкомземе 15.01.98 г. № 0197026 на земельный участок в д. Огниково площадью 1000 кв. м. Участок сей - на территории престижного дачного поселка Министерства финансов".

И далее Марк Дейч пишет: "Теперь вот меня очень интересует реакция депутатов, коллег г-жи Орловой. Возможно, они найдут вполне приемлемое объяснение пяти квартирам и десяткам тысяч долларов. Не знаю, имеется ли во всем этом нарушение Уголовного кодекса. Но если и нет, остается запах. Я бы сказал, нехороший. Депутатский.

Да, чуть не забыл, генерала Кондратова (тогда начальник Управления ФСБ по Приморскому краю. - Э.Ч.) и г-жу Орлову, насколько я знаю, связывают прекрасные отношения. Дружеские не дружеские, но - приятельские. Не удивляюсь".

Марк Дейч говорит, что остался запах. Я бы к этому добавил: рыбный.

Гнилой фундамент

Последний проект закона назывался так: "О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов".

На самом деле этот документ, который в 2001 г. хотели превратить в закон РФ, не выдерживает простейшей критики. Вот одна из статей проекта, которая определяет цели и задачи в области рыболовства и охраны водных биоресурсов: "Законодательство Российской Федерации в области рыболовства и охраны водных биоресурсов направлено на рациональное использование и сохранение водных биоресурсов, поддержание их биологического разнообразия, а также на устойчивое обеспечение населения Российской Федерации рыбной продукцией на основе научно обоснованного управления водными биоресурсами в целях обеспечения продовольственной безопасности Российской Федерации".

Можно утверждать, что законодательство в области рыболовства должно быть в первую очередь направлено на развитие самого рыболовства, привлечение новых людей в рыбохозяйственный бизнес, создание новых рабочих мест и развитие прибрежных территорий, на эффективное регулирование рыболовства и создание всем участникам промысла равных условий. Все это и должен регулировать закон о рыболовстве. Ничего подобного в принятом законодателями в 2001 г. документе нет.

Представляется, что рыболовство смешали с охраной объектов рыболовства совершенно напрасно. Очевидно, что это функции не только противоположные, но даже антагонистичные. Совсем не зря в ряде развитых стран существуют отдельные законы о рыболовстве и об охране водных биоресурсов, а структуры ответственные за рыболовство не занимаются охраной ресурсов.

Ну а разговор о продовольственной безопасности в отправной статье проекта вообще от лукавого: дайте свободу экономической деятельности, землю, гарантии безопасности инвестиций и бизнеса и в несколько лет проблема будет решена. Примером у нас могут служить рекордные сборы зерна в 2001 и 2002 гг. А потом, разве есть хоть одна развитая страна, которая решает проблему, где взять продовольствие? Обычно вопрос стоит иначе: куда сбыть продовольствие.

Что же касается поддержания биологического разнообразия, то это задача совсем иного - природоохранного законодательства, а вовсе не закона о рыболовстве.

Можно было бы, прокомментировав только эту статью, с полной уверенностью утверждать, что проект не может быть принят, так как он написан вовсе не о рыболовстве. Хотя в проекте очень мало бесспорных статей, попробуем рассмотреть лишь несколько наиболее важных и дискуссионных позиций проекта.

Собственность

Вот статья 14, казалась бы, весьма важная, так как определяет полномочия России в области рыболовства и охраны ресурсов. Однако снова та же пропагандистская абракадабра: "осуществление единой государственной политики в области сохранения водных биоресурсов, поддержание их биологического разнообразия в целях обеспечения продовольственной безопасности". И это о рыболовстве.

Вот еще один перл из статьи 14. К полномочиям Российской Федерации, с точки зрения авторов проекта, относится "осуществление прав владения, пользования и распоряжения водными биоресурсами, находящимися в федеральной собственности".

Отметим, что эта формула переходит из одного варианта проекта закона в другой на протяжении всей жизни этого проекта, что заставляет считать, что здесь кроется наиболее важный для криминала интерес. Нет никакого секрета в том. что этот тезис противоречит как Конституции России, так и Конституционному закону о правительстве.

Вот что говорится по этому поводу в 71 статье Конституции РФ: "В ведении Российской Федерации находится: ... д) федеральная собственность и управление ею" (выделено мною. - Э.Ч.). Заметим, что собственность находится только "в ведении" государства и, что государство ею только "управляет".

А вот что записано в 14 статье Конституционного закона о правительстве РФ: "(правительство) осуществляет управление федеральной собственностью". Все абсолютно точно соответствует Конституции.

И это только один из примеров того, как наплевательски относятся авторы проекта закона о рыболовстве к Конституции и к Конституционному закону! Но что поделаешь, если очень хочется владеть, пользоваться и распоряжаться такой большой и привлекательной (да еще и самовоспроизводящейся!) федеральной собственностью, как сырьевые ресурсы страны.

Запутываем

Исходя из целей и основных задач, как они изложены в проекте, выходит, что рыбохозяйственное ведомство - просто одна из природоохранных структур. Вот и в 18 статье первым принципом государственного управления в области рыболовства снова названо "сохранение водных биоресурсов, поддержание их биологического разнообразия". Но принципом управления в области рыболовства может быть только достижение отраслью высоких результатов при минимальном вмешательстве государства.

Весьма дискриминационна по отношению к Федеральной пограничной службе (ФПС) статья 19. Она указывает на существование федерального органа по рыболовству, но обходит молчанием (по логике нужно его назвать) федеральный орган по охране водных биоресурсов. В большинстве развитых стран мира рыбоохранные функции выполняют военизированные береговые охраны - аналог морских подразделений нашей ФПС. И это вполне понятно.

Высокоэффективное расхищение ресурсов возможно только тогда, когда в одних руках находится оценка запасов, определение общего допустимого улова, почти секретное распределение квот на промысел и, естественно, своя, ведомственная, рыбоохрана. Поняв это, президент еще в 1997 г, своим указом № 950 разорвал порочный мафиозный круг и, несмотря на неимоверный визг, сопротивление и даже саботаж чиновников правительства, изъял рыбоохрану из рыбохозяйственного ведомства, передав ее морским пограничникам. Тогда мафиозные "рыбаки" пошли в обход и решили взять реванш на уровне закона о рыболовстве. Поэтому в 21 статье совершенно отчетливо и звучит, что охраной и рыболовством ведает лишь один федеральный орган исполнительной власти. Не нужно быть провидцем, чтобы понять, что речь идет о комитете по рыболовству. Не может же ФПС руководить рыболовством!

Защищаем основы конституционного строя

Конечно же, абсурдом является запись о том, что право пользования водными биоресурсами может быть ограничено "в целях защиты основ конституционного строя" (26 статья). Какое отношение имеет рыболовство к основам конституционного строя, декларируемого 1-16 статьями Конституции? Снова какой-то бред величия. Прочли бы эти статьи, что ли. Когда основы Конституционного строя защищает Президент и правительство - понятно; когда вооруженные силы - согласимся; когда этим занимается ФСБ, МВД и Совет Федерации - трудно возражать, но чтобы основы конституционного строя защищало рыбохозяйственное ведомство - увольте. Вряд ли найдется много желающих жить в стране, где защитой конституционного строя занимается коррумпированное и криминализованное рыбохозяйственное ведомство. Нужно просто вспомнить цитату из статьи Бориса Резника и станет понятен весь абсурд, записанный в законе о рыболовстве по этому поводу.

Отметим, что, как и в самом первом варианте закона, ведомство по-прежнему желает управлять рыболовством не только в своих водах, но и в зонах иностранных государств.

Лицензируем и вытесняем

Крайне важным моментом является проблема лицензирования рыбохозяйственной деятельности, которому в проекте посвящена отдельная глава.

В одной из статьей (ст. 32) можно прочесть, что лицензирование осуществляется для "защиты прав и законных интересов граждан и юридических лиц. осуществляющих пользование водными биоресурсами". Это, конечно же, обман. Лицензирование на самом деле является мерой, призванной ограничивать и жестко контролировать ту или иную, как правило опасную, хозяйственную или иную деятельность. Так вот, якобы для этой самой защиты лицензируются практически все виды рыбохозяйственной деятельности, начиная от промысла и хранения рыбы и до снабжения судов водой, топливом и пр.

При этом нужно помнить, что закон о лицензировании разрешал лицензировать лишь промышленное рыболовство. Для того чтобы обойти требования закона и скрытно расширить лицензируемые виды деятельности, "умные" чиновники предпринимают, как им кажется, хитрый ход. Пользуясь тем, что рыболовство малоизвестная сфера деятельности, а уж научных определений тех или иных понятий не знает практически никто, они в первой статье закона вводят определение понятия промышленного рыболовства.

По их мнению "промышленное рыболовство (промысел) - предпринимательская деятельность по добыче (вылову) водных биоресурсов с использованием специальных средств; по приемке, переработке, перегрузке, транспортированию и хранению на рыбопромысловых судах улова и продуктов переработки водных биоресурсов, а также по снабжению рыбопромысловых судов топливом, водой, продовольствием, тарой и другими материалами".

А теперь для сравнения приведем определение промышленного рыболовства, 113 учебника по промышленному рыболовству В.Н.Мельникова: "промышленное рыболовство - одна из отраслей рыбной промышленности, которая занимается добычей животного и растительного сырья из водной среды". Четко и разумно.

Различия очевидны. Попытка же отнесения к промышленному рыболовству тех видов деятельности, которые обозначены в проекте, не просто малограмотная новация, но и грубая претензия (похоже, что законодателю все равно) на монопольное право управлять любой деятельностью, если она связана с рыбой. Более того, авторы закона о рыболовстве, пренебрегая общепризнанными определениями, фактически претендуют на право создавать и включать в закон свои собственные научные определения! А это за пределами разумного.

Возникает вполне законный вопрос: кто и почему может запретить частному транспортному предприятию (оно имеет право перевозить любые грузы) снабжать частных же промысловиков водой или тарой? Почему эта функция должна разрешаться или запрещаться рыбохозяйственным ведомством? Вопрос, очевидно, риторический.

Если законодатель все же считает, что необходимо лицензировать не только собственно промышленное рыболовство, но и все сопутствующие виды рыбохозяйственной деятельности, то это следовало сделать честно и открыто в статье о лицензировании. А так произошла просто подмена научного общепринятого термина на термин, сконструированный чиновниками от рыболовства.

Впрочем, даже этого ведомству показалось мало, и депутаты послушно согласились, что лицензированию подлежат и "иные виды (какие еще могут быть виды. - Э.Ч.) рыбохозяйственной деятельности, определенные федеральным органом по рыболовству в соответствии с положением о порядке лицензирования рыбохозяйственной деятельности". Мышеловка выстроена по всем правилам коррупционной науки: ни одна мышь (извините, рыбопромышленник) мимо не проскользнет! Ну, это о том, что они хотят лицензировать. Очевидно, не менее важное значение имеет и то, как лицензировать.

Вот как должно выглядеть лицензирование по мысли авторов проекта. Желающий заниматься рыболовством создает предприятие, приобретает дорогостоящие суда и орудия лова, нанимает квалифицированный персонал и только после этого подает документы на лицензирование в Комитет по рыболовству. В течение 30 дней (в сложных случаях - 60 дней) ведомство решает - выдать лицензию или нет. Суда в это время стоят, люди получают зарплату, предприниматель несет прямые убытки. Все ждут. А если ведомство вдруг откажет? Как быть с затратами?

Неужели документ, вводящий такие странные бюрократические технологии, относится к рыночной экономике? Даже при таком, прямо скажем, террористическом лицензировании всего круга рыбохозяйственной деятельности, формула: сначала купи, а потом мы решим, можно ли тебе заниматься рыболовством, - выглядит просто изощренным издевательством над здравым смыслом и принципами рыночной экономики. Какая уж тут "защита прав и законных интересов...".

Совершенно очевидно, что даже при столь противоестественном для рыночной экономики глобальном лицензировании сначала должна быть получена лицензия и только затем предприниматель может позволить себе произвести колоссальные затраты на приобретение судов. Так в чьих интересах вводятся такие нормы? Ответ очевиден: помните, кто имел преимущества? Правильно, предприятия традиционно занимающиеся рыболовством, т.е. бывшие государственные предприятия. Значит эта непроходимая дискриминационная норма направлена как раз против тех, кто рискнет создавать новые предприятия.

Квоты

Весьма важным является вопрос, связанный с распределением квот. Он рассматривается в ряде статей проекта закона.

Из этих статей следует, что сохраняются так называемые научные квоты, которые, как было установлено, являются базой для фантастического воровства и жульничества. Между тем, специалистам хорошо известно, что за всю историю советского рыболовства (до последнего времени) никаких "научных" квот не существовало. Они просто не нужны. Сбор материалов осуществлялся научными сотрудниками в районах промысла с промысловых судов, которые имели свои обычные квоты. Объемы же вылова при так называемых промысловых съемках для оценки запасов столь незначительны, что не требуют специальных квот, если, конечно, не выделять в качестве научных квот десятки тысяч тонн крабов, как это делалось последние годы.

Второй аспект. В проекте опять ничего не сказано о том, как распределять квоты: по разумению начальства или на основе жесткого алгоритма, пропорционально промысловым мощностям.

В последнем случае избранные и приближенные высокого отраслевого начальства и просто взяткодатели не смогут ухватить кусок пожирней, как это происходит сейчас: получи только то, что соответствует твоим реально действующим промысловым мощностям. И, самое главное, такой подход гарантирует возможность проверки правильности распределения квот. Ушел проект закона от этого важнейшего вопроса. Не потому, что нет понимания, а потому, что таковы интересы денежных мешков и чиновников.

Если сегодня дискриминация при распределении квот идет благодаря произволу чиновников, то завтра это будет делаться

на "законных" основаниях, тем более, что проект не предусматривает даже примитивной гласности.

Известно, что чиновники от рыболовства пуще глаза берегут тайну распределения квот, что и обеспечивает им безбедное существование. Нет. совсем не зря они хотели иметь отраслевую цензуру! Заложенные в проекте принципы (точнее - беспринципность) распределения квот позволяют утверждать, что на наших глазах создается законодательная база для процветания коррупции и криминала.

Охрана ресурсов

Важной представляется глава, повествующая об охране водных биоресурсов. Главный вывод, который можно сделать из изучения этой главы: ответственных здесь нет и не будет, чего, по-видимому, и требовалось добиться. В этом случае следует признать, что задуманное удалось. Если придется искать виновных за разграбление наших ресурсов, то, в соответствии с данным законом, они никогда найдены не будут.

А ведь закон нужен именно для того, чтобы можно было точно определить ответственных и спросить с них в случае необходимости. В очередной раз у авторов и идеологов проекта попытка встать на путь рыночной государственности не получилось.

Об этом многострадальном проекте говорить можно еще долго, но не имеет смысла. Следует попробовать понять, почему так получается, что за восемь лет так и не удалось изготовить достойный проект? Для этого нужно, в конце концов, ответить на вопрос: кто у руля?

Итоги

Идет жесткая мафиозная борьба за общак стоимостью в несколько миллиардов долларов в год. При таких суммах на задний план уходит совесть, здравый смысл, интересы страны и, тем более, подлинные интересы рыбаков, на которых и держится рыболовство. Мафии нужен свой закон - воровской. Есть большое подозрение. что в этот раз он может быть принят. А нам - обществу - он нужен?

Можно сделать только один вывод. Отклоненный президентом проект закона исправлению не подлежит. Он нуждается в принципиальной концептуальной переработке. Да и о кадрах поразмышлять бы стоило.

Но несмотря на все возражения общественности 21 марта 2001 г. проект закона был принят Государственной Думой, а 4 апреля одобрен Советом Федерации и направлен на подписание Президенту.

Когда стало понятно, что до подписания закона остаются считанные дни, мне пришлось 12 апреля 2001 г. обратиться к Министру экономического развития и торговли РФ Герману Грефу с просьбой предпринять шаги для того, чтобы проект закона не превратился в воровской закон.

В письме достаточно кратко было изложено то, что читатель уже прочел выше и заканчивался следующим образом: "Такой документ компрометирует как законодательную, так и исполнительную власти страны и вряд ли может свидетельствовать о рыночном характере российского рыболовства. Очевидно, что закон, гарантирующий сохранение криминала я коррупции в рыболовстве, требует концептуальной переработки.

Прошу Вас, Герман Оскарович, предпринять шаги для предотвращения подписания данного закона".

Мне не известно, какие действия предпринял Герман Греф и предпринял ли он их вообще, но спустя неделю Президент РФ направил в Госдуму письмо с мотивами отказа от подписания закона "О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов". Однако анализ содержания письма Президента Государственной думе показывает, что многие позиции, отмеченные в письме Президента, достаточно хорошо корреспондируются с письмом, которое было направлено Министру экономического развития и торговли.

На основании этого можно сделать вывод: новые структуры власти иногда прислушиваются к мнению организаций, гражданского общества, что легко установить при сопоставлении двух документов.

В соответствии с частью 3 статьи 107 Конституции Российской Федерации отклоняю Федеральный закон "О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов" (далее именуется - Федеральный закон), принятый Государственной Думой 21 марта 2000 г., одобренный Советом Федерации 4 апреля 2001 г. и направленный Президенту Российской Федерации для подписания и обнародования, по следующим основаниям.

Федеральный закон содержит положения, которые не соответствуют Конституции Российской Федерации. Нередко Федеральный закон регулирует вопросы, которые уже разрешены Конституцией Российской Федерации. К числу недостатков Федерального закона можно отнести несоответствие ряда его норм действующим федеральным законам. Зачастую Федеральный закон регулирует, отношения, составляющие предмет регулирования других федеральных законов, нередко с игнорированием. их требований. Например, это касается лицензирования определенных видов деятельности.

Из содержания федерального закона можно сделать вывод о том, что он по любым вопросам, касающимся рыболовства и сохранения водных биологических ресурсов (долгое именуются - водные биоресурсы), даже если речь идет о полномочиях органов государственной власти, предпринимательской деятельности, собственности, сделках и так далее, обладает приоритетом над всеми другими федеральными законами. Применение такого подхода приводит к игнорированию требований других федера.1ъных законов, а иногда даже Конституции Российской Федерации.

По отдельным положениям Федерального закона имеются следующие замечания.

В соответствии с частью 1 статьи 9 Конституции Российской Федерации природные ресурсы, используются и охраняются как основа жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории. Вопреки этому положению в преамбуле Федерального закона соответствующие природные. ресурсы названы источником удовлетворения материальных и духовных потребностей народов Российской Федерации.

В преамбуле, статье 18 и некоторых других статьях Федерального закона говорится об окружающей природной среде, тогда как в статьях 42, 58 и 72 Конституции Российской Федерации речь идет об окружающей среде.

В статье 1 Федерального закона определения ряда основных понятий противоречат положениям федеральных законов "О животном мире", "Об исключительной экономической зоне Российской Федерации", "О континентальном шельфе Российской Федерации" и некоторых других федеральных законов. Например, в статье 34 Федерального закона "О животном мире" понятие "рыболовство" определяется как один из видов пользования животным миром, включая добычу водных беспозвоночных морских млекопитающих. В статье 1 Федерального закона понятие "рыболовство" определяется как деятельность по добыче (вылову) водных биоресурсов и иная связанная с ней деятельность. Следует особо обратить внимание на данное в статье 1 Федерального закона определение понятия "промышленное рыболовство", под которым понимается предпринимательская деятельность по добыче (вылову) водных биоресурсов с использованием специальных средств; по приемке, переработке, перегрузке, транспортированию и хранению на рыбопромысловых судах улова и продуктов переработки водных биоресурсов, а также по снабжению рыбопромысловых судов топливом, водой, продовольствием, тарой и другими материалами. В федеральных законах "Об исключительной экономической зоне Российской Федерации" (статья 1) и "О континентальном шельфе Российской Федерации" (статья 1) такая деятельность названа промыслом живых ресурсов и определяется иначе. Необходимость использования понятия "промысел" в строго определенном значении следует также из Конвенции ООН по морскому праву и других международных договоров Российской Федерации. Таким образом, в статье 1 Федерального закона игнорируются требования не только федеральных законов, но и международных договоров Российской Федерации. Представляется целесообразным существенно доработать статью 1 и основанные на ее положениях иные нормы Федерального закона.

В статье 2 Федерального закона указывается, что ему должны соответствовать все федеральные законы, которые содержат нормы, регулирующие отношения в области рыболовства и сохранения водных биоресурсов. Таким образом, в Федеральном законе неправомерно объявляется о его приоритете над Гражданским кодексом Российской Федерации, Водным кодексом Российской Федерации, Федеральным законом "О животном мире" и другими федеральными законами. Кроме того, не учтено то обстоятельство, что отношения в области использования и сохранения водных биоресурсов регулируются законодательством Российской Федерации о животном мире и об охране окружающей среды. Принимая это во внимание, в статье 2 Федерального закона следует говорить не о законодательстве Российской Федерации в области рыболовства и сохранения водных биоресурсов, а о правовом регулировании в области использования и охраны водных биоресурсов.

Статьи 2,7,9,19,21-и многие другие статьи Федерального закона определяют сферы, порядок деятельности, а тактике полномочия федеральных органов исполнительной власти, их территориальных органов и созданных ими организаций (бассейновых научно-промысловых советов и территориальных рыбохозяйственных советов). Вместе с тем в соответствии со статьями 73 и 112 Конституции Российской Федерации, а также в соответствии со статьями 12 и 32 Федерального конституционного закона "О Правительстве Российской Федерации" указанные вопросы должны решаться Президентом Российской Федерации и Правительством Российской Федерации.

Статью 3 необходимо исключить из федерального закона, поскольку соответствующие отношения уже урегулированы Федеральным законом "О международных договорах Российской Федерации".

Статьи 14 и 15 Федерального закона призваны определить полномочия Российской Федерации и субъектов Российской Федерации по соответствующим предметам их совместного ведения. Вместе с тем данный вопрос разрешается с игнорированием требований Конституции Российской Федерации. Так, при определении полномочий Российской Федерации и субъектов Российской Федерации к рыболовству и сохранению водных биоресурсов неправомерно отнесены, вопросы, касающиеся федеральных программ, федеральных налогов, международных договоров Российской Федерации и иных сфер, которые согласно статьям 71 и 72 Конституции Российской Федерации отграничены от природопользования и охраны окружающей среды.

Согласно пунктам "а", "г" и "е" статьи 71 Конституции Российской Федерации принятие федеральных законов и контроль за их соблюдением, формирование федеральных органов государственной власти, федеральные программы в области экономического и экологического развития Российской Федерации относятся к велению Российской Федерации. При таких обстоятельствах в статье 14 Федерального закона неправомерно указано, что к полномочиям Российской Федерации по соответствующим предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации относятся издание федеральных законов и контроль за их соблюдением, формирование федерального органа исполнительной власти по рыболовству, разработка, утверждение и реализация государственных федеральных программ в соответствующей области. Ряд других положений статьи 14 Федерального закона по аналогичным основаниям также не соответствуют статьям 71 и 72 Конституции Российской Федерации.

Определение в статье 15 Федерального закона полномочий субъектов Российской Федерации является неправомерным, поскольку в соответствии со статьей 73 Конституции Российской Федерации вне пределов ведения. Российской Федерации и полномочий Российской. Федерации по предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации субъекты Российской Федерации обладают всей полнотой государственной власти.

Статья 16 Федерального закона регулирует вопросы, которые уже разрешены в части 3 статьи 11 Конституции Российской Федерации, причем иначе.

Статья 17 федерального закона игнорирует требования части 2 статьи 132 Конституции Российской. Федерации и пункта 4 статьи 6 Федерального закона "Од общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации". Неправомерно определять полномочия органов местного самоуправления иначе, чем. это определено в Конституции Российской Федерации и указанном Федеральном законе.

Некоторые положения статьи 18 Федерального закона, неправомерно относят к принципам государственного управления в области рыболовства и сохранения водных биоресурсов отдельные требования Конституции Российской Федерации, некоторых международных договоров Российской Федерации и федеральных законов.

Статьи 19 и 20 Федерального закона противоречат, статье 11 Конституции Российской Федерации, в которой, иначе определяются вопросы, касающиеся осуществления государственной власти в Российской Федерации и субъектах Российской Федерации.

В статье 23 Федерального закона формы собственности на водные биоресурсы определены иначе, чем в статье 4 Федерального закона "О животном мире".

Положения статьи 26 Федерального закона не согласуются с требованиями части 3 статьи 55 Конституции Российской Федерации.

В соответствии с пунктом кг" части 1 статьи 114 Конституции Российской Федерации и статьей 14 Федерального конституционного закона "О Правительстве Российской Федерации" Правительство Российской Федерации осуществляет управление федеральной собственностью. Статья 28 и другие нормы Федерального закона неправомерно предоставляют полномочия по осуществлению управления федеральной собственностью на водные биоресурсы соответствующему федеральному органу исполнительной власти, его территориальным органам или органам исполнительной власти субъектов Российской Федерации.

Статьи 32-39 и некоторые другие статьи Федерального закона регулируют вопросы, касающиеся лицензирования рыбохозяйственной деятельности. Фактически предлагается ограничить правоспособность определенных лиц. Вместе с тем такое ограничение допускается только при соблюдении ряда условий. Так, в части 3 статьи 55 Конституции Российской Федерации и в пункте 2 статьи 1 Гражданского кодекса Российской Федерации указывается, что соответствующие проба могут быть ограничены только в той мере, в какой это необходимо в цепях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны. страны и безопасности государства. В свою очередь, статья 4 Федерального закона "О лицензировании отдельных видов деятельности" к лицензируемым видам деятельности относит такие, осуществление которых может повлечь за собой нанесение ущерба правам, законным интересам, нравственности и здоровью граждан, обороне страны и безопасности государства и регулирование которых не может осуществляться иными методами, кроме как лицензированием. В названных статьях Федерального закона указанные требования игнорируются.

Статьи 40 - 56 Федерального закона регулируют вопросы. пользования водными биоресурсами. При этом не соблюдены требования Гражданского кодекса Российской Федерации, федеральных законов "О животном мире", "Об исключительной экономической зоне Российской Федерации", "О континентальном шельфе Российской Федерации" и некоторых других федеральных законов. В частности, договорные отношения, в том числе возникающие при проведении аукционов, решаются без учета требований Гражданского кодекса Российской Федерации. Такой подход представляется неправомерным.

Статьи 62 - 67 Федерального закона регулируют не вопросы государственной охраны водных биоресурсов, а вопросы государственного контроля за соблюдением гражданами и юридическими лицами соответствующего законодательства Российской Федерации. При этом игнорируется то обстоятельство, что вопросы, касающиеся предотвращения и пресечения преступлений и административных правонарушений, составляют предмет регулирования иных федеральных законов. Кроме того, названные статьи Федерального закона регулируют соответствующие отношения без учета требований действующих федеральных законов.

Положения статей 68 - 78 Федерального закона нуждаются в согласовании с нормами Водного кодекса Российской Федерации, Федерального закона "О животном мире" и других федеральных законов, регулирующих вопросы охраны среды обитания объектов животного и растительного мира. Так, например, в статье 70 Федерального закона не учтено, что порядок разработки и утверждения нормативов предельно допустимых вредных воздействий на водные объекты, устанавливается Правительством Российской Федерации.

Статью 79 надлежит исключить из Федерального закона, поскольку соответствующие вопросы вправе разрешать только налоговое законодательство Российской Федерации. Необходимо указать, что ряд статей Федерального закона регулируют бюджетные отношения, составляющие предмет регулирования Бюджетного кодекса Российской Федерации и других федеральных законов, причем регулируют вопреки требованиям - последних. Например, статья 66 Федерального закона содержит неправомерное требование осуществлять денежное вознаграждение соответствующих должностных лиц за счет части сумм конфискаций и иных средств, в принудительном порядке изымаемых в доход государства, а в статье 78 Федерального закона неправомерно указывается, в каких случаях соответствующие средства должны поступать в федеральный бюджет и на какие цели их следует расходовать. Подобные нормы следует исключить из Федерального закона. По отдельным положениям Федерального закона имеются другие замечания.

Жесткая оценка президента не остановила инициаторов "озаконивания" отрасли. Вскоре после отклонения проекта была начата кампания по преодолению "вето" президента. Однако поняв, в конце концов, бесперспективность этой акции, ряд депутатов Госдумы и Совета Федерации выступили инициаторами создания согласительной комиссии, которая с помощью косметических манипуляций должна была сохранить основные идеи (концепцию) проекта закона и предпринять очередную попытку провести его через Думу.

Говорят, новая итерация проекта закона уже подготовлена, но пока держится в глубокой тайне. Окажется ли он действительно проектом закона о рыболовстве, или снова будет лишь положением о всевластии ведомства в законе, покажет время.

Уже 15 мая 2001 г. главный рыбный начальник Евгений Наздратенко сочинил приказ № 137 "Об утверждении Перечня видов деятельности, относящихся к промышленному рыболовству и рыбоводству, которые подлежат лицензированию". В пункте 1.3 приложения к своему приказу, не мудрствуя лукаво, Наздратенко записал, что к промышленному рыболовству относится: "Приемка и транспортировка уловов рыбы, других водных животных и растений, продуктов их переработки, иных грузов на судах, все виды обслуживания в море рыбопромысловых судов, а также буксировка плавучих объектов судами, зарегистрированными в морских рыбных портах".

Таким образом, все, что было отвергнуто Президентом, реанимировано в приказе Наздратенко. Отличие лишь в том, что снабжение рыбопромысловых судов топливом, водой, продовольствием, тарой и другими материалами, заменено менее определенным понятием "обслуживание", которое, естественно, включает в себя весь изначальный перечень, но может содержать кое-что и сверх него.

Президент со своими замечаниями посрамлен, а Наздратенко и его шустрые чиновники добились своей цели и без закона. Добрый Минюст 28 июня 2001 г. зарегистрировал приказ Наздратенко под № 2771, гарантировав, тем самым, что коррупция в ведомстве Наздратенко будет процветать и далее. Выходит, что не нужны России законы - чиновники все определят своими приказами!

Впрочем, подождем нового политического сезона. Нет сомнений, что реанимированный проект закона осенью 2002 г. снова будет внесен на рассмотрение Государственной Думы.