Глава Росрыболовства Шестаков рассказал о ценах на красную икру и рисках дефицита семги
| Красной икры из горбуши в этом году будет в полтора раза больше, чем в прошлом. Но стоимость ее растет к Новому году вне зависимости от объема вылова рыбы, рассказал в интервью "Российской газете" глава Росрыболовства Илья Шестаков. По его оценке, браконьерской икры на рынке — до 30%. Эксперимент, ограничивающий вывоз с Камчатки, усложнил жизнь браконьерам. Поэтому в 2024 году, возможно, его расширят на Чукотку и Сахалин. Удачная лососевая путина привела к снижению отпускных цен. Как это отразится на полке? Стоит ли ждать снижение цен и на красную икру? Илья Шестаков: Лососевая путина в этом году успешная — вторая по рекордным показателям за всю историю наблюдений. Основной объем добычи приходится на горбушу. Отмечу, что горбуша и продукция из нее идут на внутренний рынок — это самый доступный вид лососевых и самый популярный со времен Советского Союза, особенно икра. Производство красной икры из горбуши также превышает объемы предыдущих лет — ожидаем на 50% больше, чем в прошлом году. Срок ее хранения составляет всего год. Соответственно, по всем экономическим показателям цены на икру горбуши должны быть ниже. Действительно, стоимость горбуши и икры снизилась в оптовом сегменте. Мы это видим при мониторинге, это подтверждают и сами рыбаки, и представители ассоциаций. В рознице удешевление произошло только в рамках социальных программ — сотрудничества рыбопромышленников с регионами. Например, таких, как проект «Доступная рыба» на Камчатке. Было бы здорово, чтобы другие регионы, как власти, так и представители торговли, которые удалены от районов промысла, также поддержали эту инициативу. На остальные виды лососевых цены, скорее всего, останутся стабильными в опте, так как последние несколько лет объем их вылова держится на среднем уровне. Но, к сожалению, к новогодним праздникам стоимость растет вне зависимости от объема вылова и производства. Можно провести аналогию с ценами на цветы и конфеты перед 8 марта. Каковы результаты эксперимента, ограничивающего вывоз с Камчатки красной икры? Планируете ли подключать другие регионы? Илья Шестаков: Эксперимент рассчитан до 2025 года. Но уже можно сказать о его положительных результатах. Браконьерам стало очень сложно вывозить икру с Камчатки. Поэтому, возможно, будем предлагать включить в эксперимент в следующем году и другие регионы. Например, желание поучаствовать выразила Чукотка, хотя там не столь большие объемы вылова лососей. Подключим Сахалин: в регионе авиатранспорт — единственный способ транспортировки продукции. Эксперты Россельхознадзора говорят, что каждая третья банка рыбных консервов — фальсификат с заменой на более дешевую рыбу. Как исправить ситуацию? Маркировка поможет? Илья Шестаков: Маркировка поможет, если ее четко настроить от вылова до конкретной банки. Эксперимент для того и проводится, чтобы найти уязвимые места и доработать ее, довести механизм прослеживаемости до реально действующего механизма. Какова доля нелегальной рыбной продукции на российском рынке? Увеличивается или уменьшается? Илья Шестаков: В рыбных консервах речь идет о подмене сырья на более дешевую рыбу, то есть о фальсификате. А нелегальная, браконьерская продукция встречается только в дорогих видах — красная и черная икра, крабы, гребешки, трепанг. По икре доля нелегальной продукции может достигать 30%. Бывает, что в каких-то ИП появляется краб, хотя компания его не закупала и не владеет квотами на вылов. Будем усиливать работу с правоохранительными органами, чтобы на рынке навести порядок. Что стало с инициативой мурманского губернатора о продаже уловов рыбаками-любителями? Илья Шестаков: Дальше обсуждений дело пока не сдвинулось. У этой инициативы много противников, есть опасение, что она приведет к росту браконьерства. В свое время мы проводили подобный эксперимент на Сахалине по просьбе губернатора. За год большая часть рыболовов — участников эксперимента превратились в браконьеров — стали ловить в десятки раз больше разрешенного объема, появился большой нелегальный рынок такой продукции. До конца года мы запланировали провести совещание с участием губернатора Мурманской области, чтобы он рассказал, как он видит организацию вылова и реализация этой продукции. Предполагается, что продажа уловов будет разрешена каждому гражданину на его усмотрение, ограничения только по объему вылова. В этом случае есть риск, что в море выйдут тысячи лодок, и через пару лет запасы настолько истощатся, что промышленный промысел станет невозможен. Кроме того, встает вопрос ветеринарной безопасности при реализации этой продукции. Поэтому, по моему мнению, нужно создать точки закупок на уровне муниципалитетов или субъектов, которые бы выкупали продукцию у рыбаков и сами бы реализовывали ее на ярмарках и рынках. Тогда, возможно, удастся контролировать ситуацию и не допустить браконьерского промысла. Сейчас в некоторых рыбохозяйственных бассейнах действуют жесткие нормы вылова. Так, в Волжско-Каспийском бассейне рыболовы-любители, поймав в конце трофейную крупную рыбу, вынуждены отпускать ее, хотя раньше достаточно было просто прекратить ловлю. Рыболовы предлагают вместо этого установить суточную норму вылова условно 5 кг плюс один экземпляр. Как вы относитесь к этому? Илья Шестаков: Такая норма действовала и раньше. Но сейчас в связи с большой популярностью любительской рыбалки могут серьезно пострадать рыбные запасы. Прежде всего, в Астраханской области, куда в сезон приезжает больше 1 млн рыбаков. Инспекторам очень сложно проконтролировать всех. Поэтому после обсуждения с регионом решили эту меру ужесточить. Если мы поймем, что правила вновь можно сделать более лояльными, то вернем старую норму. Применяя предосторожный подход, нужно найти золотую середину между сохранением запасов и удовлетворением азарта рыболовов-любителей. По данным Росстата, потребление рыбы в 2022 году снизилось еще на 10% до 19,2 кг. Президент дал поручение разработать «дорожную карту» по увеличению потребления отечественной рыбной продукции до 2030 года. Что предлагает Росрыболовство? Илья Шестаков: В первую очередь хочу отметить, что по данным Росстата (согласно обследованию порядка 50 тысяч домашних хозяйств — как городских, так и сельских — во всех регионах РФ) потребление рыбы и рыбопродуктов в России последние 10 лет сохраняется на среднемировом уровне и составляет порядка 22 кг в год на человека. Отечественный рынок с избытком обеспечен рыбной продукцией. По итогам 2022 года уровень самообеспечения рыбой составил 153,3%, что значительно превышает показатель, установленный доктриной продовольственной безопасности (не менее 85%). Основные задачи — это повышение доступности рыбной продукции и популяризация ее потребления. Вот в этом направлении, действительно, много работы. В первую очередь вопрос касаются организации торговли и адекватности существующих торговых наценок: цена на полке магазина может в несколько раз превышать цену рыбака. Но отрадно, хочу это отметить, что сами рыбаки стали ориентироваться на конечного потребителя — появилась продукция глубокой переработки в индивидуальной упаковке, брендинг и маркетинговые программы. Думаю, следующий шаг в расширении ассортимента — полуфабрикаты и готовая продукция. И рыбаки уже начали этим заниматься. С другой стороны, важно, чтобы торговые сети выдерживали существующие нормативы при транспортировке, хранении, выкладке продукции. Рыба — сложный скоропортящийся продукт, издержки при ее реализации высокие. Проще иметь дело с колбасой, которая хранится три года, чем с рыбой со сроком реализации три дня. Организация торговли — это первая задача, в ее решении необходимо участие не только Росрыболовства и Минсельхоза, но и Минпромторга. Для популяризации потребления рыбной продукции необходимо задействовать социальную рекламу, ориентированную в первую очередь на молодежь. Именно среди молодого поколения отмечается низкое потребление рыбной продукции. Детям и молодежи нужно системно объяснять необходимость и пользу этого продукта. Далее, важно, чтобы в рамках государственного и муниципального заказа приобреталась только отечественная рыбная продукция. У бюджетных организаций есть свои нормативы потребления на человека, но бюджеты зачастую ограничены — дешевле купить некачественную импортную рыбу. Нужно решать этот вопрос комплексно. Конечно, на потребление рыбы, в первую очередь, влияет покупательная способность населения. Рыба во всем мире — недешевый продукт. Выше доход — больше покупают рыбу. Государственные субсидии должны сделать продукцию более доступной для населения, включая пенсионеров и малоимущие семьи. По поручению Президента началась работа над «дорожной картой» по увеличению потребления отечественной рыбной продукции. Она, прежде всего, включает предложения Росрыболовства. Ключевое направление — доступность рыбной продукции для потребителя, в основном, за счет снижения затрат при ее транспортировке, развития портовой и логистической инфраструктуры, стимулирования глубокой переработки продукции, популяризации (социальной рекламы) и других мероприятий. В настоящее время обсуждаются предложения. Как коррелирует с поручением президента о повышении потребления исключение из госпрограммы показателя потребления в 25 кг на человека в год? Илья Шестаков: Не вижу противоречий. Росрыболовство отвечает за экономику отрасли, а вопрос увеличения потребления, как я и сказал выше, нужно решать совместно с другими ведомствами. Мы со своей стороны предпринимаем действия в сфере нашей ответственности и инициируем совместную работу в смежных направлениях. Имею в виду работу с РЖД и операторами подвижного состава, транспортными компаниями по обеспечению непрерывной «холодной» цепочки для сохранения качества рыбы и сроков доставки, организацию и участие в выставочно-ярмарочных мероприятиях. Уже не один год мы ведем диалог с ритейлом и рестораторами для того, чтобы способствовать прямым контактам с рыбаками. Конечно, очень важную роль в популяризации рыбы играют средства массовой информации — мы только «за» продуктивное взаимодействие. Конечно, эффективным решением было бы создание НКО, которая занялась бы маркетингом комплексно, как вариант — на основе государственно-частного партнёрства. Но пока эта инициатива не воплотилась в жизнь. Так что, впереди много работы — сложной, интересной и очень полезной для всех, кто занимается рыбой, любит ее ловить и есть, или кому еще предстоит распробовать ее вкус и выбирать чаще. С горбушей нет проблем. Но аквакультурных семгу и форель мы импортируем. Есть ли дефицит этой рыбы на российском рынке? Откуда сейчас везем? Сколько выращиваем своей? Насколько решена проблема с импортозависимостью по кормам? Илья Шестаков: Во-первых, не так уж много мы импортируем. Если брать общий объем выращивания лососевых (семги и форели), то фактически весь импорт мы закрыли. Несколько лет назад завозили 120 тыс. тонн — столько же сейчас производим. Большие объемы семги выращивать мы не можем в силу климатических условий — максимум 40-50 тыс. тонн. Поэтому в основном ориентируемся на форель, которая тоже очень востребована у потребителей. Мы сформировали и отдали в пользование много участков в Онежском, Ладожском озерах и на многих других водоемах. Производство форели будет увеличиваться. Но, надо отметить, что есть перспективные проекты и в области выращивания семги в заводских условиях с использованием установок замкнутого водоснабжения (УЗВ). На данный момент есть ограничения для дальнейшего роста производства товарной рыбы — недостаточно своего рыбопосадочного материала. Вопрос решается с помощью импорта, в том числе из Турции, Армении. И, важно, что санкции подтолкнули, активизировали работу в этом направления в России — начали строить предприятия. Плюс создаем селекционно-племенной комплекс в Карелии, который будет помогать в выращивании рыбопосадочного материала. Такой же вопрос возник и с кормами для лососевых. В настоящее время идет активное строительство заводов по производству кормов. Ожидаем, что в течение двух лет с учетом поставок из Беларуси мы сможем полностью заместить весь импорт кормов. Как установление пошлины на рыбу и рыбную продукцию сказывается на нашем экспорте? Какова в целом динамика экспорта сейчас? Илья Шестаков: Динамика экспорта у нас хорошая. Беспокоит то, что в перечень включили всю рыбную продукцию, за экспорт которой придется платить одинаковую пошлину. Сейчас мы работаем над тем, чтобы выйти на внешние рынки с продукцией высокой добавленной стоимости. В том числе с консервами на рынки СНГ. Ряд других наименований только начали экспортировать, например, сурими и рыбий жир. Рентабельность этой продукции и так небольшая (консервы 3-5%), а снимается пошлина такая же, как с краба, где рентабельность достигает 70%. Таким образом, должен быть дифференцированный подход. Причем это касается не только рыбной отрасли. Пошлины только начали действовать, оценить из целесообразность еще предстоит. Недавно состоялись крабовые аукционы. Участники рынка высказывали опасения по поводу их целесообразности, высокой стартовой цены. Не видите тут рисков? Илья Шестаков: В октябре мы провели аукционы по долям квот крабов с инвестиционными обязательствами. Состоялись торги по всем лотам, на которые были выставлены практически все крабы Дальневосточного бассейна. Ожидаем, что аукционы принесут в федеральный бюджет достаточно внушительную сумму — 214,5 млрд рублей. Важно, что эти средства, в том числе, пойдут на развитие отрасли — строительство научно-исследовательских и спасательных судов, приобретение оборудования и обмундирования для сотрудников рыбоохраны и другие нужды, требующие дополнительного финансирования. Помимо этого, у победителей аукционов есть инвестиционные обязательства. За счет инвестиций будет построено еще 23 судна-краболова. В Дальневосточном бассейне появится новый краболовный флот, который обеспечит на современном уровне вылов и переработку. Кроме того, в морских портах будут построены четыре специализированных логистических комплекса, включающие холодильники, контейнерные площадки для передержки крабовой продукции. Это еще порядка 60-80 млрд рублей инвестиций. Планируемый результат второй волны аукционов, действительно, хороший задел для будущего отрасли. Сейчас мы ожидаем доплат от победителей. В течение полугода они должны представить контракты с верфями и со строительными компаниями по инфраструктурным проектам. На реализацию этих инвестпроектов у них есть пять лет. Что касается стартовых цен, мы сознательно установили их на достаточно высоком уровне, не стали дробить лоты. Но вовсе не для того, чтобы не допускать к торгам малые компании. Ранее складывались неоднозначные ситуации: квоты на вылов могли составлять 10 тонн, которые легко реализовать за один день. Некоторые компании пользовались этим, не показывая уловы, продолжали выходить на промысел до тех пор, пока их не поймают. Это браконьерство. Сейчас в среднем лот составляет порядка 1 тыс. тонн — этого объема достаточно для работы одного судна на год. Соблазна ловить сверх квоты не возникает. И залоговая сумма большая, и за сам лот они заплатили немало — по 6-9 млрд рублей. А любое нарушение может привести к тому, что они будут лишены этих квот. Так что мы основывались на принципах конкуренции, и, главное — сделали этот рынок прозрачным. С учетом сегодняшних ограничений экспорта крабов на рынки США и ЕЭС, этот бизнес остается рентабельным? Илья Шестаков: Российские рыбаки ведут промысел в двух основных бассейнах — Дальневосточном и Северном. Эта ситуация фактически не сказалась на Дальневосточном бассейне, за исключением небольшого снижения цены за счет глобальной переориентации продукции. А вот компании на Севере ощутили ограничения, так как их экспортные поставки шли именно на рынки ЕС и, прежде всего, в США. В связи с этим мы перенесли крабовые аукционы по Северному бассейну на более поздний срок. Сейчас следим, как идет переориентация поставок на рынки Азии и Ближнего Востока. Как только ситуация стабилизируется, проведем торги и по крабовым квотам на Севере. Пока они запланированы на 2024-2026 годы. Насколько санкции усложнили строительство отечественного рыбопромыслового флота? Илья Шестаков: Когда ввели санкции, мы перенесли сроки сдачи судов на два года, понимая, что потребуется перепроектирование и поиск новых поставщиков. Для части судов компании и верфи успели закупить оборудование из недружественных стран, и сейчас идет достройка этих судов. Перепроектирование по многим другим судам уже завершено, новые поставщики найдены — многое покупаем в Китае, что-то нашли в России. Как оказалось, у нас тоже выпускается достойное оборудование. Есть ли сложности с доставкой рыбы по СМП? Мы слышали, что есть проблемы с холодильниками в Мурманском порту. Илья Шестаков: Проблемы не с холодильниками, а с размещением нужного количества контейнеров, но и они в итоге решились. Вопрос в другом — нет специального транспорта, чтобы в больших объемах перевозить рыбную продукцию. Те лихтеровозы, которые предоставляет «Росатом», перевозят 5-7 тыс. тонн. А по железной дороге с Дальнего Востока мы возим 700 тыс. тонн. Кроме того, одно дело перевозить сжиженный природный газ по СМП (заводы находятся прямо на маршруте) с их стоимостью и рентабельностью, другое — возить рыбу, которая стоит 100 руб. за кг. Это не так выгодно. Плюс ко всему есть жесткие требования к флоту в рамках арктического морского регистра — суда нужно серьезно модернизировать. Поэтому наращивать кратно объем перевозки рыбы по СМП без решения этих вопросов невозможно. Конечно, перевозить рыбу по кратчайшему пути удобно. Нужно создать все условия и обеспечить обратную загрузку судов — это будет другая ситуация. Она требует работы многих ведомств и бизнеса. Татьяна Карабут Российская газета |
