«Может быть, Белоусова надо назначить в ЦБ? Выяснится, что не все на благо Родины работают»
На этой неделе совет директоров Центробанка РФ поднял ключевую ставку до 19% годовых. Глава ЦБ Эльвира Набиуллина предупредила, что регулятор готов продолжить повышение и сохранять жесткую политику «столько, сколько потребуется». При этом длительный период высоких ставок пока не привел к замедлению инфляции. А вы как работаете и выживаете с такой высокой ставкой? Когда ждете снижения? И правильную ли политику ведет ЦБ? «БИЗНЕС Online» отвечают Андрей Беляков, Фоат Комаров, Радик Абдрахманов, Толга Акынджы, Сергей Сотников и др.
— Как я работаю и выживаю? Раз вы со мной разговариваете — значит, я выжил. Есть сложности. Как нахожу выход? Опытом не поделюсь. Есть сложности, конечно же. Я думаю, в лучшем случае это (понижение ставки — прим. ред.) через год произойдет. Может быть. Это сугубо мое мнение.
— Продолжая политику высокой ключевой ставки, Центробанк РФ, по сути, рубит на корню какие-то новые проекты развития промышленных производств. А у Центробанка одна цель — сдержать инфляцию. Дорогие деньги, которые получает бизнес, просто нереально становится отработать. Сейчас уже кредиты под 25–30 процентов выдают, а если ключевая ставка будет еще повышаться, то деньги становятся фактически недоступными. Соответственно, о развитии промышленного производства можно вообще забыть. Если ЦБ будет сдерживать инфляцию таким топорным способом, тогда вся наша промышленность будет буксовать, стоять или вообще откатываться назад. Единственное, что можно делать, — это удерживать позиции. А развиваться с такими дорогими деньгами нереально. Пока Центробанк диктует экономическую политику, ничего не поменяется. У него свои показатели, и у банковского сектора, в отличие от промышленности, все нормально. Если наше правительство будет опираться на политику ЦБ, то мы ничего получим, кроме лоббирования интересов банков.
— Ну как выживаем? Мы стараемся сократить кредитную линию. Япония, значит, снижает ставки, чтобы экономику развивать, отрицательные ставки вносят уже. Китай ставки снижает, чтобы свою экономику развивать. Соединенные Штаты снижают для того, чтобы экономика развивалась. Это только у нас в России для развития экономики ставки повышают. Но не бывает так. Для того чтобы платить по кредиту со ставкой 20 или 25 процентов, это нужно какую рентабельность иметь? Поэтому повышение ставки работает против экономики России. Понижение ставки сделают, когда предприятия разорятся. Когда экономика затормозится, тогда и понизят ставку. Тут же поставлена политика остановить развитие производственных циклов России, чтобы собственное производство в стране замедлить. Потому что те экономические ограничения, которые вокруг РФ произошли, привели к тому, что начала развиваться своя внутренняя экономика. Теперь ее душат ставками. Правильную ли политику ведет Центробанк? Нет, конечно! Неправильную! Они же написали, что с МВФ (Международный валютный фонд — прим. ред.) консультируются. Если Россия находится в блокаде, МВФ какие консультации может дать ей? Какие рекомендации может дать? Но мы будем жить! Россию не задушить! Будем развиваться в любом случае. Пока вам рекомендую кредиты не брать.
— О развитии бизнеса при такой высокой ставке говорить трудно. Есть определенные направления, которые приходится притормаживать, потому что для развития в любом случае используешь кредитные средства. При повышении ставки Центробанка по всем кредитам, даже действующим, сразу же увеличивается нагрузка. Последние два-три года все банки подписывали кредитные договоры не по фиксированной, а по плавающей ставке. Получается, ставка ЦБ плюс маржа банка 3–4 процента. С учетом того, что сейчас дефицит кадров и, как следствие, гонка зарплат, постоянно приходится их повышать, а объем рынка-то не увеличивается. Жду понижения ключевой ставки, но не раньше, чем в следующем году, потому что пока не видно существенного снижения инфляции. Для развития бизнеса и промышленности, наверное, ЦБ ведет неправильную политику, а для страны в целом… Надеюсь, там специалисты работают и делают все для нашей страны.
— А у нас выбор есть? Как есть, так есть — и все. Будет ставка 30 процентов — будем работать в 30 процентов. Эти вопросы нужно задавать тем, кто ставки поднимает и экономику ведет: как они считают, сдохнут бизнесмены или нет? Мы только можем умереть или выжить.
— С такой ключевой ставкой и такими процентами бизнесу очень сложно вообще что-то делать и развивать какие-либо проекты. Это сейчас затрудняет развитие глобальных каких-то проектов. Многие, я знаю, кто в большом бизнесе, и мы тоже, стараются сокращать кредитный портфель, потому что при таких процентах работать невозможно. И не только мы делаем все, чтобы сократить кредитные портфели. Банкам это тоже неинтересно. Они станут терять клиентов, кто-то не сможет выплачивать, кто-то будет банкротиться, у кого-то с такими ставками рентабельность бизнеса сильно уменьшается. Мне кажется, что у банков есть возможность не повышать до такой степени ставки, потому что это не выгодно никому. Конечно, все ждут снижения ставки, это же замедляет процесс развития в целом всего. С такими ставками невозможно развивать бизнес-направление. Я не знаю их (Центробанка — прим. ред.) мотивы, с чем связано такое глобальное повышение ставок, но, я думаю, политика неправильная. Потому что с такими ставками будет замедляться развитие многих секторов экономики. Бизнесу невозможно работать.
— У меня был 10-процентный кредит, и сейчас ставку подняли до 21 процента. Если еще повысят [ключевую] ставку, то может дойти и до 24 процентов. В договоре было прописано, что процентная ставка может быть изменена относительно ключевой. Никакого снижения я не жду, пока в стране происходят известные события. Скорее приходится ждать не снижения, а, наоборот, повышения ключевой ставки. Если бы я знала, что за взятый мною кредит придется заплатить бо́льшую сумму, то я его в жизни бы не взяла, потому что это огромный ущерб бизнесу. Это (повышение ставки и жесткая денежно-кредитная политика ЦБ — прим. ред.) ударит по простым людям, я буду вынуждена повышать цены. Потом, увеличение ключевой ставки приведет к тому, что встанут стройки. Кто возьмет ипотеку под 20 процентов? Я не политик и не лезу в политику, а рассуждаю как человек, который 61 год проработал в различных должностях, и просто удивляюсь. У меня есть знакомые, которые погрязли в кредитах, и сейчас они подумывают о том, как продать свой бизнес. Я думаю, что улучшения ждать не приходится, пока не завершится специальная военная операция. Огромные деньги нужны на восстановление новых регионов.
— Торговые сети — «Бахетле», «Байрам», который раньше назывался «Челны-Хлебом», «Арыш мае» и другие — как правило, платят за поставленную продукцию спустя три месяца. А мы по предоплате все покупаем в Москве. Либо нам поставщики привозят по предоплате, и мы по той же схеме поставляем в сети. У ресторанов и кондитерских тоже есть отсрочка по оплате. Соответственно, разрыв большой. Естественно, необходимы оборотные деньги. Или, например, чтобы работать с поставщиками, мне нужны склады. Склады нужно расширять либо холодильное оборудование покупать, машины, рефрижераторы, «газели» там везутся. Если ты все это покупаешь в лизинг, то с ростом ключевой ставки и стоимость лизинга становится огромной. И это повышение ложится в себестоимость. Не только у меня такая ситуация, это повсеместно. У моих поставщиков такие же проблемы. Я больше чем уверен, что они так же покупают, например, какие-то вещи в Китае. Оборудование все поставляется по предоплате. Для этого они наверняка используют финансовый рычаг, то есть это все кредиты. Очень много сейчас закредитованных компаний есть у нас и в Казани, и в целом по России. Они и по долгосрочным проектам на пять лет, даже на больший срок зарядились под кредиты в надежде, что в будущем у них вот эти проекты отобьются и начнут работать. Но без кредитов же не развивается рынок, никак не развивается. Я понимаю, что нужно работать без кредитов. Я давно себе цель поставил работать без кредитов, но, когда это будет, я не знаю. Мы на рынке давно, мы можем себе это позволить — работать без займов. А если вот, например, кто-то пришел новенький на рынок? И начинает сегодня строить какой-то завод, предприятие. Ему нужно это купить, то купить, даже те же склады или оборудование приобретать сейчас дорого, а еще это все по предоплате надо брать. Никто тебе просто так не уступит. Кубометр бетона в прошлом году 3,5 тысячи стоил, в этом — 8,5 тысячи. Представляете, какая огромная инфляция произошла буквально за короткий период времени? А это все еще надо брать и строить, и все в кредит. Поэтому, конечно, такая ключевая ставка очень серьезно мешает развиваться бизнесу. Все заработанные деньги (ну не все, но бо́льшая часть) уходят на процентную ставку, на поддержание самого кредита. Знаете, когда вся страна терпит, мы тоже готовы терпеть. Им (Центробанку РФ — прим. ред.) же виднее с высоты. Я свою точку зрения, конечно, обозначил, но считаю, что 18 процентов — это уже большая ставка. Выше уже я бы, конечно, не поднимал. Потому что ну куда уже дальше? Если еще выше, может вообще встать все. И стройки встанут. И так уже встали стройки, я же вижу. Если уж такая ставка держится, то надо какие-то льготы определенной части бизнеса давать.
— Вот никак, понимаете… Вот без мата это комментировать невозможно! Мне не совсем понятно, что там происходит. Но что это ненормально — это очевидно. Похоже, кому-то не надо, чтобы развитие промышленности в России продолжалось. По моему мнению, это диверсия, по-другому это назвать нельзя. Это экономическая диверсия. Я даже сомневаюсь, что у них (Центробанка РФ — прим. ред.) вообще политика есть, уже очень давно сомневаюсь. Так же было и в 2014 году, и в 2009-м. Их политика — школьники даже вот так не рассуждают о происходящем. Много чего можно сказать, но то, что это для бизнеса и именно для промышленности абсолютно неприемлемо, однозначно.
— Наши предприятия никак не зависят от ключевой ставки, у нас нет кредитов. Больше стоит вопрос инвестирования, то есть куда вкладывать средства, в какие направления. А косвенно, конечно, чем выше ставка, тем менее активны другие предприятия, которые имеют какие-то амбициозные планы развития и которые могли бы их осуществлять за счет кредитных средств. У них падает спрос на продукцию, нет проектов развития, деятельности, и поэтому спрос у них сразу снижается. В этом плане это минус. Зато есть другой механизм привлечения средств на план развития. Это продажа акций. Огромное количество денег на счетах у граждан, предприятий. Такой канал есть для тех, у кого амбициозные планы развития. Поэтому мое отношение к этому совершенно такое индифферентное. Я считаю, что в нашем Центробанке во главе с [Эльвирой] Набиуллиной компетентные люди все взвесили и данная ставка предотвращает скатывание в гиперинфляцию. Иначе могут наступить более тяжелые последствия для экономики, если гиперинфляция будет. Не только для экономики, в первую очередь для населения, обнищание. Представляете, наступит гиперинфляция, как в 90-х, когда обесценивание на 1 процент в день? То есть все, что у вас есть, и даже зарплата, которую вам платят, будет обесцениваться в день на 1 процент, за месяц — на 30 процентов. Я считаю, важно упомянуть причину, почему такая высокая процентная ставка. Она для того, чтобы погасить причинную инфляцию, которая связана с СВО. Людям выплачиваются немалые суммы, триллионы за участие в боевых операциях, и огромная сумма вкачивается в ВПК (военно-промышленный комплекс — прим. ред.). То есть ни те ни другие не производят ни услуги для рынка, людей, ни товары. То есть товары все эти сгорают и, соответственно, услуги тоже. Деньги вкачиваются в экономику, вернее, на денежный рынок, а товаров и услуг не производится. Соответственно, там, условно, 20 рублей выплатили людям, а товаров только на 10 рублей произвели. Это мощные причины инфляционной накачки, удорожания продуктов, товаров меньше, чем денег. Вот такая хрестоматийная формула инфляции. В этих условиях приходится подобные беспрецедентные процентные ставки устанавливать. Я считаю, это 16−17 процентов — беспрецедентная ключевая ставка по сравнению с другими странами. Если сравнивать с развитым миром, а мы себя в России позиционируем как часть развитого мира (по уровню технологий, экономике, ВВП на душу населения мы как бы относимся к развитым странам), то такая ставка — просто немыслимо. Причина — это СВО. И конечно, надо, чтобы наше политическое руководство сейчас приняло все меры к скорейшему завершению этого безумия, назовем его так.
— Все люди работают с этой ставкой одинаково плохо, потому что она отражается на процентах, кредитах, лизинге, а вторично это бьет по покупательной способности. То же и с инвестиционными проектами. Ни один нормальный человек их не будет брать под такие процентные ставки, потому что должна быть какая-то сверхприбыль, нужно же заложить все эти проценты туда. Я не знаю, смех смехом, но, может быть, [министра обороны России Андрея] Белоусова надо назначить в ЦБ? Может, после этого опять, как в министерстве обороны, выяснится, что не все, так скажем, на благо Родины работают. Если честно, ощущение, что, пока в сторону ЦБ президент внимательно не посмотрит, ничего не изменится, потому что люди там потеряли связь с реальностью. Они живут в своем мире и пытаются навязать свой взгляд, как они видят эту экономику. Посмотрите, нигде в мире повышение ключевой ставки на инфляцию положительно не повлияло. Повышение ключевой ставки автоматом ведет к повышению инфляции. Если бы хоть одна страна в мире показала бы положительный результат в этом, тогда бы я засомневался. Если я как предприниматель рассчитываю какой-то бизнес-проект и беру под него кредиты, то я закладываю себе стоимость этих кредитов. Если же у меня кредит дорогой, то, соответственно, это автоматом отражается на стоимости товара. А это и есть инфляция, то есть повышение стоимости товаров. Следующий момент: почему Центробанк не борется с потребительским кредитованием? Банки подталкивают людей бездумно хватать кредиты, а потом — товары. И это тоже влияет на инфляцию. Мне кажется, человек не должен получать очень легко деньги наличные и бежать их куда-то тратить. У нас есть какой-то перекос в сторону банков: 3,3 триллиона [рублей составила] прибыль банковского сектора за прошлый год. А откуда банки эти деньги-то взяли? По сути, мы из промышленности деньги выдергиваем для того, чтобы они появились в банках.
— Чтобы по такой ставке кредиты брать для производства, я не знаю, что нужно производить. Нам удается без кредитов обходиться, это единственный способ выживания. А кредит по такой ставке под 22–23 процента мы проходили и в 90-х годах, и в начале нулевых. И на этом, конечно, огромное количество предприятий обанкротилось. И мы на грани тогда несколько лет были, еле-еле, как говорится, выбрались из этой западни. И сейчас кредиты брать невозможно. У нас производственные сектора в значительной мере поддерживаются арендным бизнесом. Арендный бизнес сейчас не требует кредитов, и поэтому мы обходимся. Мы более или менее в таком неплохом положении. Я не завидую предприятиям, которые для производства берут кредиты в нынешних условиях. Ожидаем ли снижения? Уже прекрасно на эту тему столько написано, что они (Центробанк РФ — прим. ред.) борются с инфляцией повышением ставки. Но они только подстегивают инфляцию. Это уже совершенно очевидно, и все это знают. И нет смысла просто это заново повторять. Все ждут, но, к сожалению, не все в руках тех, кто ждет. Правильную ли политику ведет Центробанк, повышая ставки? Ну здесь только смех уже! Кто может сказать, что правильно политику проводят? Нет, конечно. Всем очевидно, что это неправильная политика. Не в интересах страны политика ЦБ проводится. Центробанк, к сожалению, работает не на развитие экономики. Вот эти разговоры о том, что экономика перегрета, просто смехотворны. Ну где-то она чуть-чуть перегрета в военно-промышленном комплексе. Но в воюющей стране как может быть ВПК не перегрет? Потому что вся продукция тут востребована. Не терпят никакой критики их аргументы, и все понимают это.
— Мы работаем в секторе потребительских услуг, поэтому с кредитными инструментами практически не сталкиваемся. Занимаемся развитием бизнеса за счет собственных средств. Ключевая ставка на нас напрямую не влияет. Но вот разогнанная инфляция и постоянное повышение цен на продукты и услуги сторонних организаций, конечно, сильно сказываются. Поэтому я понимаю действия Центрального банка, который пытается повышением ключевой ставки остановить разогнавшуюся инфляцию. У них на самом-то деле инструментов не так много, чтобы эту инфляцию остановить в рамках своих полномочий. В тот момент, когда у нас реальный объем денежной массы станет спадать, инфляция будет тормозить. Я думаю, что Центробанк начнет понижать ставку примерно со второй половины следующего года, возможно, при удачном стечении обстоятельств и макроэкономических процессов. Вы знаете, я же ресторатор, не экономист, поэтому мне сложно судить, но я думаю, что там сидят умные люди. Не просто так. И, наверное, они делают то, что должны делать. |
