Донные траления вредны для нашей планеты?
| Группа ученых под руководством Триши Этвуд из Университета Юты исследовали влияние донного тралового лова водных биоресурсов на окружающую среду. Результаты их работы, опубликованные в журнале Frontiers in Marine Science, вызвали бурное обсуждение в научном сообществе. Кратко перескажем выдвигаемую ими теорию. В донных отложениях заключено большое количество углерода. Он законсервирован и не представляет угрозы. Однако донные орудия лова задевают морское дно, поднимая взвесь, а вместе с ней и углерод. В результате взвесь перемешивается со слоями воды, углерод окисляется, попадает в атмосферу. По подсчетам Триши Этвуд и ее исследовательской группы, с 1996 года донное траление добавило морским водам до 190 миллиардов тонн растворенного углерода в неорганической форме. При этом даже незначительное изменение кислотности морской воды опасно для населяющих ее организмов, вызывая тем самым эффект «закисления», который разрушающим образом воздействует на известковые образования, в первую очередь – кораллы. А выброс углекислого газа в атмосферу за последние 25 лет использования донных орудий лова составил порядка девяти миллиардов тонн. Это эквивалентно 10 процентам выбросов, которые попали в атмосферу в 2020 году, от вырубки лесов, распашки земель и других изменений землепользования. Далее следует заключение о том, что необходимо существенно ограничить либо вообще запретить особенно донный траловый промысел. Больше всего эти исследования заинтересовали, а точнее встревожили, рыбаков. Ведь на основе таких научных работ нередко рождаются обвинения в адрес конкретных компаний и видов промысла, после чего положение их продукции на мировом рынке становится уязвимым. Можно ли воспринимать всерьез вывод о том, что донный траловый лов наносит ущерб окружающей среде? Если да, рискуют ли попасть под новый удар российские рыболовные предприятия, которые и без того испытывают на себе международное давление? За ответами мы обратились к Нине Шпигальской, директору камчатского филиала главного рыбохозяйственного института страны – ВНИРО. Однако, по словам Нины Юрьевны, ее коллектив этими вопросами не занимается. Тогда редакция нашей газеты попросила дать комментарий независимого эксперта по вопросам устойчивого рыболовства, кандидата биологических наук Андрея Винникова. Вот его ответы. – Андрей Владимирович, знакомы ли вы со статьей в журнале Frontiers in Marine Scienceоб исследовании Триши Этвуд и ее коллег? Каково ваше мнение об этой научной работе? – Да, знаком, но мой взгляд – в данной статье есть несколько гипотетических выводов, недостаточно обоснованных и вызывающих недоумение. Например, в нем говорится о морях в высоких широтах, то есть, арктических морях. В то же время, когда речь заходит о возрастающем закислении океана, в качестве примера приводятся субтропические моря. В таком исследовании необходим дифференциальный исследовательский подход к различным районам Мирового океана, то есть к промысловым районам, которые находятся в разных климатических поясах, имеют разные глубины, в которых создаются разные по мощности промысловые усилия. Но такого подхода я в этом исследовании, к сожалению, не увидел. – Насколько велика роль донного промысла у нас? Можно ли отнести выводы упомянутых ученых к нашему, отечественному рыболовству? – В дальневосточных морях России введено много ограничений на выполнение донных тралений. В принципе, этот вид промысла сейчас не так активен в наших водах, как, например, во второй половине ХХ века. В правилах рыболовства для Дальневосточного рыбохозяйственного бассейна в последней редакции есть пункты, запрещающие, например, специализированный промысел минтая донными тралами во всех рыбопромысловых зонах и подзонах. Такие же запретительные меры в отношении использования донного трала при специализированном промысле касаются и трески, камбал, наваги в большинстве районов, прилегающих к Камчатке. В то же время треску, пикшу и сайду в Баренцевом, Норвежском и Гренландском морях наши рыбаки добывают только донными тралами, а это вылов около 600–800 тыс. тонн в год. Но эти моря по сравнению с океаническими водами мелководные. Например, в Баренцевом море промысел трески ведется на глубине менее 200 метров. Траление на такой глубине не может вызвать последствий, о которых говорит Триша Этвуд и ее исследовательская команда. – Это ваше утверждение не требует доказательств? – Донный траловый промысел трески, пикши и сайды в Баренцевом море российские рыбаки ведут уже около 100 лет практически в одних и тех же районах. Весь углерод, который находился в донных осадках и взвесях, уже давно должен был освободиться. Однако в Баренцевом море не отмечался мощный рост закисления морской воды. Заметных климатических изменений там за последние десятилетия тоже не наблюдалось. – На ваш взгляд, у этого зарубежного исследования есть «подводные», скрытые причины? – Возможно, и есть. Я не являюсь сторонником донного тралового лова, так как оснастка донного трала (траловые доски, утяжеленный грунтроп, бобинцы) в большинстве случаев наносит повреждения донным биоценозам и так называемым «сидячим» (прикрепленным) видам бентоса – губкам, кораллам, морским перьям и другим, но, например, при работе на задевистых и скалистых грунтах возможна работа донными тралами при их специальном оснащении. По моему мнению, американские ученые пытаются найти оправдание тому, что они вовремя не заметили начало депрессии популяции краба-стригуна и камчатского краба в восточной части Берингова моря, где пришлось закрыть промысел этих видов. Кроме того, на восточном побережье США уже два года следуют провальные лососевые путины. Даже идет разговор о том, чтобы занести американскую чавычу в Красную книгу. Да и с другими объектами у них картина не лучше. Поэтому и рождаются теории, которые могли бы объяснить подобные кризисные явления. Но, на мой взгляд, этим гипотезам на настоящий момент не хватает достаточной научной обоснованности. Рыбак Камчатки |
