Этот материал изначально планировался к представлению научному и экспертному сообществу как на Камчатке, так и в федеральном центре (Минприроды, МГУ, профильные комитеты Федерального собрания). Но в регионе произошла смена власти, и в едином пакете с антологией техногенеза горной промышленности на Камчатке были предприняты попытки прежде довести его к сведению и. о. губернатора Камчатки Солодова В.В., с надеждой, что он окажет поддержку. В декабре прошлого года материал был сдан в Росприроднадзор и в Минприроды РФ в форме обращения к главам ведомств с основным приложением («К определению класса опасности отходов минерального происхождения»), подписанном группой специалистов и ученых Камчатского края. Как и ожидалось, ответом стали отписки в стиле «отстаньте, у нас все по закону».

В конце февраля этого года материал все же был доставлен «лично в руки» губернатору, откуда попал в краевое Минприроды, на рассмотрение и доведение результатов рассмотрения до сведения главы региона. Нам было предложено принять участие, предоставив свой вариант обращения в Минприроды России как по данному вопросу, так и по критериям ограничения недропользования в крае. Но зная приверженность краевого министра природы Кумарькова А.А. к «компромиссам» (реализация лицензионных соглашений – это святое, об остальном можно поговорить), ожидаемо губернатору был представлен вариант документа, отвечающий интересам ведомства, и согласованный с ведущими горнопромышленниками, в котором решением проблемы установления корректного, научно обоснованного класса опасности отходов минерального происхождения рассматривается внесение «изменений в нормативные правовые акты Минприроды России в сфере обращения с отходами производства и потребления, закрепляющих обязанность предприятий горной промышленности, на объектах которых осуществляется обогащение серебряных и золотосодержащих руд с применением токсичных реагентов, проводить работу по подтверждению отнесения получаемых в результате их деятельности отходов обогащения к конкретному классу опасности путем лабораторных исследований».

По теме критериев ограничения недропользования и зонирования территории – статья «Любая золотодобыча опасна» от 01.05.2021. Материал в правовом отношении не доработан должным образом, но это задача юристов: придать ему необходимую правовую форму, в частности как нерестоохранной ООПТ. Новую «контору» создавать вряд ли следует: есть СВТУ и камчатский филиал ВНИРО, необходимо лишь поставить задачу строгого исполнения служебных обязанностей госинспекторами и проведения регулярного, достоверного и полного Госмониторинга ВБР и среды их обитания. С поддержкой всей контрольно-надзорной природоохранной системой в регионе. О чем речь в материале по определению/установлению класса опасности?

Тема и проблема установления класса опасности отходов ГОК впервые поднята в 2016-м году на Камчатке спецслужбами. В частности, на Асачинском ГОКе были взяты пробы пульпы на биотестирование, и отправлены не в камчатский ЦЛАТИ (центр лабораторных анализов и технических измерений – структураРосприроднадзора), в 2012-м г. выдавший заключение о «5-м» классе опасности, а в лабораторию ВНИРО. На следующий год отобранные пробы были отправлены в МГУ, и во всех пробах класс оказался «почему-то» 3-й. Вместо пятого, задекларированного согласно ФККО (федерального классификационного каталога отходов). Тот же пятый класс (отходы безопасные для природной среды) был и на Озерновском ГМК, и также задекларирован согласно его коду в ФККО. Но в прошлом году, лабораторией местного ЦЛАТИ, репутация которого пострадала уже и на Асаче, и на Аге, а посему поспешившем исправиться, на ОГМК был вновь выявлен третий класс (отходы опасные). Возникли вопросы к «безгрешности» и ФККО, и «Критериев» (приказ №536 от 4.12.2014 «Об утверждении критериев отнесения отходов к I–Vклассам опасности…»). Ко всей отечественной нормативно-правовой базе обращения с отходами.

На начальном этапе изучения проблемы, еще в 2018-м г. возникли вопросы, освещенные в статье «О методе целесообразности в законотворчестве (печальные размышления о птичке бурундук, порхающей в правовом поле)». Реакция икалогической общественности – ноль. В контакте со специалистами (преимущественно экотоксикологами) выяснилось, что проблема известна, поднималась неоднократно, но… все тот же «ноль».

Лучший метод остановить процесс – его возглавить

Российская Федерация ратифицировала Базельскую конвенцию и стала страной-участницей Европейского соглашения о международной дорожной перевозке опасных грузов (ДОПОГ). Был принят закон № 49-ФЗ от 25.11.1994 г. «О ратификации Базельской конвенции…», действующий по настоящее время. Руководящие документы Базельской конвенции подписаны и приняты к исполнению, по состоянию на 2011 год, 175 странами мира. В ДОПОГ представлена подробная информация о методах определения опасности отходов: экотоксичности, методиках биотестирования, рекомендации по определению склонности отходов к биоразлагаемости, биоконцентрированию и пр. Принята единая система опасности химических веществ для окружающей среды с идентификацией, основанной на водной токсичности веществ, поскольку основным и наиболее массовым путем миграции токсикантов, наиболее высокотоксичным состоянием компонентов-загрязнителей в природе является их нахождение в водной среде. Устанавливался определенный, строго установленный набор тест-организмов (гидробионтов) для биотестирования отходов. Данная работа была выполнена мировым научным сообществом, объединенными усилиями ученых, прежде всего экотоксикологов нескольких европейских стран, внедрена в практику, и за истекшие несколько десятков лет ее внедрения произошло существенное улучшение качества окружающей среды, прежде всего водоемов, в странах ЕС. Такого рода работы в РФ и Советском Союзе не проводилось, что объясняется бо́льшим опытом напряженного индустриального развития Европы, создавшим серьезные экологические проблемы, высокой плотностью ее населения и, в ряде стран, ограниченностью водных ресурсов, приемлемых для питьевого и хоз-бытового водоснабжения.

Но для реализации требований Базельской конвенции в 90-е не было возможностей, и экологические проблемы не рассматривались как актуальные. «Вот будут деньги – создадим необходимые аналитические центры, эффективную систему охраны природы». Когда же появились предпосылки существенного экономического роста, был ликвидирован Госкомэкологии как самостоятельное ведомство, а вскоре был создан Росприроднадзор как структурное подразделение Минприроды России. Очень удобно: сами реализуем государственную политику в сфере недропользования, добиваясь интенсивной эксплуатации минерально-сырьевой базы, что является мощнейшим фактором негативного воздействия на природную среду, и сами себя контролируем! Исходя из чего становится понятным, в каких целях Минприроды «является федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке и реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере охраны окружающей среды, включая вопросы, касающиеся обращения с отходами производства и потребления» (из ответа Минприроды России № МК-10-01-33/45467 от 24.12.2020 г. на наше обращение по установлению/определению класса опасности отходов минерального происхождения). Что и подтверждается практикой.     

В декабре 2014 г. министром природы С.Е. Донским подписан приказ № 536 «Об утверждении Критериев отнесения отходов к I–V классам опасности по степени негативного воздействия на окружающую среду». В этом документе произошла подмена принципов и подходов, изложенных в Базельской конвенции:

1. Опасность отходов определяется с позиций токсичности (воздействия на организм человека), но не экотоксичности (воздействия на природную среду, ее самое уязвимое к токсическому воздействию звено - гидробионты). Организм человека имеет защитные механизмы от токсического воздействия, и оно проявляется только вследствие их преодоления. Гидробионты реагируют незамедлительно по воздействию токсикантов их выживаемостью, плодовитостью. Мы не ощущаем изменений в среде обитания, она деградирует медленно, накапливая потенциал негативного воздействия, но со временем «пробивает» защитные механизмы организма теплокровных животных, в т.ч. и человека.

Поясняю: в Дзержинске (Горьковская область) ощущаешь себя вполне здоровым человеком, как и в деревне Атемасово, за 150 км от Дзержинска. Так, легкий запашок, при ветре со стороны гигантов советской химии, производящих тротил или цианид натрия, или еще чего круче. Промстоки с предприятий сбрасываются в Оку частью выше городского водозабора. Вокруг города свалки промышленных отходов. Уровень онкологических заболеваний втрое выше, чем в среднем по области, желудочно-кишечного тракта – массовое, как силикоз у шахтеров. Сходная ситуация была (и частью остается) в ряде промышленных городов Урала.

2. Испытания проб отходов на биоразлагаемость и хроническую токсичность, а также на биоаккумуляцию и трансформацию/растворение металлов в водной среде не обязательны либо приняты в «урезанном» виде. Получить 4-й – 5-й класс опасным и особо опасным отходам таким биотестированием вполне реально.

3. Допускается определение класса опасности отходов расчетным методом, причем по ограниченному числу компонентов-загрязнителей, выбор которых – за хозяйствующим субъектом (у нас – недропользователем). Пятый, «безопасный» класс отходов минерального происхождения (любых!) этим методом – без проблем! Пятый класс также был «определен» расчетным методом на Озерновском ГМК.

Следом, 29.12.2014 г. Федеральным Собранием РФ принимается закон № 458-ФЗ. «О внесении изменений и дополнений…» в ранее изданные законодательные акты, в частности в закон № 89-ФЗ от 24.06.1998 «Об отходах производства и потребления», благодаря которому можно обойтись без такого занудного дела, как рекультивация. Многие отходы горнопромышленного производства просто не признаются отходами. За отходы, размещенные в хранилища поверхностного заложения, плата за негативное воздействие на окружающую среду отменяется. Класс опасности отхода устанавливается по его коду в ФККО. Принят легко и непринужденно, «за» голосовали и камчатские депутаты.

В 2016-м году решением Верховного Суда РФ от 01.07.2016 № АКПИ 16-453 признаются утратившими силу ряд положений приказа Минприроды РФ от 05.12.2014 № 541 «Об утверждении порядка отнесения отходов I–IV классов опасности к конкретному классу опасности…», которым узаконивается установление класса опасности отхода его идентификацией с классом опасности соответствующего отхода, указанного в ФККО, без исследования пробы отхода. Отходы, признаваемые неопасными для природной среды (пятый класс) периодической проверке не подлежат. Исследование пробы отхода можно представить в суде как действие противозаконное.

ФККО: дилетантизм или мошенничество?

Но воистину «Чапаевский удар» по «зеленой сволочи» – ФККО. В 2017-м (год экологии!) был утвержден приказом Росприроднадзора № 242 ныне действующий его вариант, где пятый класс установлен наиболее многотоннажным видам отходов минерального происхождения, включая те, что ранее выше третьего не поднимались! При методах установления/определения класса опасности абсолютно некорректных! И представленным в марте этого года «на рассмотрение» в краевое Минприроды нашим материалом рассматривались все отходы минерального происхождения, а не только отходы цианирования золотосеребряных руд, процесс образования которых рассматривался детально, но «в связке» с иными горнопромышленными, металлургическими, энергетическими отходами. Включались в рассмотрение шлаки, золы, осадки сточных вод, вмещающие и вскрышные породы, отходы иных горнопромышленных производств.

Согласно Приказу Минприроды РФ от 30.09.2011 № 792 «Об утверждении Порядка ведения государственного кадастра отходов», в классификации отходов, располагаемых по иерархическому принципу (в порядке убывания), на первом месте – «происхождение отходов по исходному сырью и по принадлежности к определенному производству, технологическому процессу». На втором – «химический и (или) компонентный состав отходов». Что может быть приемлемо для идентификации всех отходов, но за исключением блока 2 ФККО (отходы добычи полезных ископаемых). Более полно – отходов минерального происхождения. Такова методика идентификации и, соответственно, установления класса опасности отхода в ФККО.

Первая методическая ошибка в отношении отходов минерального происхождения. В горной промышленности сравнительно немного технологий обогащения полезных ископаемых (извлечения полезных компонентов), для которых имеются стандартные, разработанные для всех месторождений (типов исходного сырья), применяемых для получения одного исходного продукта (металла, концентрата). Обычная практика – разработка технологии (технического регламента) под конкретное месторождение. Основная причина – сложный полиминеральный состав исходного сырья (руды), различный не только на разных месторождениях, но и в одном месторождении, в разных его частях, часто в разных участках одного рудного тела.

Вторая методическая ошибка связана с первой: из сырья сложного (полиминерального, химического) и непостоянного состава, не представляется возможным получить отход строго определенного химического (компонентного) состава. Следовательно, нет оснований к утверждению, что каждый вид отходов минерального происхождения, произведенных из минерального сырья сложного, переменного состава обладает строго определенной токсичностью. Что вполне понятно: токсичность отхода зависит, прежде всего, от его состава.

Эти ошибки предопределены ошибками научного характера, что можно считать следствием безграмотности чиновников как федерального, так и региональных ведомств. Поскольку понять ошибочность методики определения класса опасности отходов минерального происхождения, принятой в ФККО, несложно для человека, должным образом освоившего курс общей химии. Но достаточно добротное знание этого предмета в объеме, предоставляемом программой средней школы, чтобы вызвать сомнения в научной обоснованности ФККО в отношении горнопромышленных отходов.

В основном химические процессы горного производства происходят во многофазных (гетерогенных) системах, где состав твердой фазы (руды) непостоянен. Это не фабричный продукт, а руда, природное образование! То же относится и к жидкой фазе, поскольку сложны и обратимы процессы гидратации/растворения твердого вещества, и сложен, многофакторен ход химического процесса. Отсюда следует, что в таких условиях невозможно исполнение стереохимических (качественно-количественных) расчетов, при которых возможно было бы получать всегда продукты реакции строго одинакового химического состава. Многие реакции относятся к реакциям нейтрализации, в частности, в таких процессах участвует при золотоизвлечении основной реагент, обеспечивающий сорбцию золота – цианид натрия, соль синильной кислоты (циановодорода). Эта кислота относится к «слабым», и реакции нейтрализации при её участии и солей, ею образованных, идут не до конца. Отсюда следует, что окислители в этом процессе (радикалы CNˉ и CNSˉ) не все оказываются связанными с металлами (образование цианидов и роданидов, высокотоксичных соединений). Это только два фактора из многих, что гарантируют итог: отход в процессе переработки исходного сырья всегда разного, слабо предсказуемого состава, и всегда обладает токсичностью.

Как оценивать такой итог: следствие безграмотности чиновников федерального министерства, либо служебного подлога – расследования никто не проводил и, наверняка, не собирается. И нет сведений, что наше, камчатское управление Росприроднадзора (как и межрегиональное управление Росприроднадзора по ДФО) ставило в известность федеральный центр о «коллизиях» при выявлении реального класса опасности биотестированием на предприятиях, где он был ранее установлен как пятый, согласно коду в ФККО. Каков класс опасности отходов на Аметистовом? Исследовались ли в последние 3 года биотестированием пробы отходов цианирования на Асаче?

Прокукарекали – и не рассветай?

Все выше сказанное в наибольшей степени актуально для Камчатки. Общеизвестный факт – повышенная концентрация металлов в водах рек Камчатки, особенно в их верховьях, в горной местности. Причина – молодость геосистем полуострова, широкое развитие в их пределах гидротермально измененных пород, в которых концентрируются высокотоксичные компоненты (сульфиды-сульфоарсениды ртути, меди, цинка и др. металлов в частности). Вынос компонентов-загрязнителей – следствие стабилизации молодых камчатских геосистем, постепенного снижения их негативного воздействия на экосистемы водотоков. Именно в этих зонах локализована бо́льшая часть месторождений (рудопроявлений) драгметаллов, меди, никеля, ртути… Но концентрации металлов в воде редко превышают запредельные значения, неприемлемые для нереста и нагула лососевых. Горными работами изменяется режим и направленность дренирования подземных вод, усиливается интенсивность «кислого стока» (выноса металлов из недр в водотоки). Еще более опасный фактор негативного воздействия – хвостохранилища поверхностного заложения, неприемлемые для надежного захоронения отходов. По этой причине так важны именно для Камчатки проблемы установления реальной степени опасности отходов минерального происхождения, их обезвреживания и надежного захоронения/утилизации.

Рудных объектов, заслуживающих внимания горнопромышленников, на Камчатке достаточно. Россыпей – немного, и они незначительны по запасам и содержанию. По этой причине непонятно и нелогично усиленное внимание к негативному воздействию россыпной золотодобычи, и слабому интересу к рудному потенциалу, проявляемому и региональной властью, и экологами-общественниками. Проблема установления корректного класса опасности отходов актуальна и для россыпных месторождений. Исследованиями, проводимыми учеными МГУ и ВНИРО, в том числе на Камчатке, установлено негативное воздействие на условия нереста и нагула лососей мелкофракционных отходов (илов), сбрасываемых со сточными водами в водотоки при разработке россыпных месторождений. Следовательно, считать эту мелкую фракцию неопасной для природной среды нельзя. Эта проблема актуальна, прежде всего, на крупнейшем россыпном месторождении края – платиноносных россыпях в бассейне Вывенки. Но и горнопромышленные отходы в большинстве своем представляют мелкодроблёную массу, оказывающую в силу этого обстоятельства идентичное воздействие, плюс повышенной концентрацией токсикантов.

Примеры Китая и Монголии интересны и заслуживают внимания. Но геосистемы Севера и Северо-востока Китая, Монголии довольно древние (докембрийские зеленокаменные пояса, протерозойские-архейские щиты, палеозойские образования). Нет ни вулканов, ни озер кислых и щелочных. Горнорудная (золоторудная) промышленность в начальной стадии своего становления, накопление потенциала негативного воздействия на экосистемы тоже в начале. И это области преимущественно аридного климата, в котором не так жестко проявляются факторы техногенного воздействия, характерные для горной промышленности. И нет там лосося, следовательно, менее актуальна проблема сохранения природой сформированных водных экосистем. Но что следует учесть – реакцию людей. Наши властя надеются, что в России пронесет?

Очевидно, не всем ясно, о чем речь. По сведениям Евростата и российской статистики по отходам, еще в 2008 году в РФ образовалось в 1,5 раза больше отходов, чем суммарно во всех странах ЕС, где их накоплено за год 2,6 миллиарда тонн. При населении в 5 раз бо́льшим, чем в РФ! При доле горнопромышленных отходов от их общего количества в России 27,8% («Кабинетное исследование по оценке потенциала стран Восточной Европы, Кавказа и Центральной Азии в области разработки статистических данных для измерения устойчивого развития и экологической устойчивости по линии Совета развития ООН» 2013 год стр 107). С учетом незначительного роста потребления, стагнации обрабатывающих отраслей российской экономики и бурного роста горной промышленности в истекшие 13 лет, с большой долей уверенности можно предположить ежегодное их накопление в количестве не меньше 1,5 млрд. тонн в настоящее время. Около 2/3 их, с возрастанием доли, складируется на восток от Урала, причем в Восточной Сибири и на Дальнем востоке отходы наиболее высокотоксичные: руд добычи, обогащения/извлечения цветных, благородных металлов, группы железа (кобальта, никеля). С перспективой на редкие и редкоземельные металлы из руд и ископаемых углей, по которым наиболее высокий рост потребления в мире. С накоплением отходов до десяти и более миллиардов тонн/год в ближайшие десятилетия.

Минерально-сырьевая база России в прошлую, советскую эпоху, была задействована в основном на экономику СССР и стран соцлагеря. В настоящее время она в сфере интересов мировой экономики, где востребованность в минеральных ресурсах многократно выше. В этих условиях следует ожидать (а в последние лет 10-15 реально наблюдается) мощный рост горнодобывающей промышленности. Отрабатываются, прежде всего, лучшие, наиболее качественные руды. По их отработке извлекаются руды бедные, с невысокими содержаниями полезного ископаемого. В условиях увеличения объема добычи полезных ископаемых это означает превышающий его, часто многократно, рост образования отходов. Рост цен на сырье (металлы, концентраты) вызывает включение в эксплуатацию еще более бедных руд. В странах «третьего мира», где природоохранное законодательство не лучше российского, в эксплуатацию вводятся рудные месторождения золота с содержаниями менее грамма на тонну (Ладолам, Грасберг в Индонезии). Таких руд на Камчатке немало. Наше природоохранное законодательство, в частности в сфере обращения с отходами горнопромышленного производства, позволяет не заботиться горнопромышленникам о том, чтобы всю эту массу отходов до́лжным образом обезвреживать и размещать в надежных условиях, не допускающих их утечку в природную среду, а многочисленные налоговые льготы позволяют осваивать месторождения убыточные при условиях, общих для всех субъектов экономической деятельности. Итог: в советское время негативное воздействие горнопромышленной индустриализации на востоке России проявлялось в основном «точечно», в масштабе населенных пунктов, горных отводов, иногда бассейнов водотоков (Норильск, бассейн Колымы, Приангарье). В настоящее время наблюдается переход к более масштабному, площадному воздействию, оказываемому на значительные территории (регионы). Массовая вырубка лесных массивов в сочетании с загрязнением рек и ландшафтов производством горных работ, сбросом в водотоки отходов из мест их накопления (хвостохранилищ, илоотстойников), в состоянии значительные территории в Сибири и на Дальнем востоке сделать непригодными для какой-либо хозяйственной деятельности и, соответственно, проживания населения. Кроме горнопромышленной.    

Приняты поправки в Конституцию РФ, в том числе о необходимости сохранения природного наследия для будущих поколений. Но без конкретной работы по исправлению нашего «кривого» природоохранного законодательства, в т.ч. в обращении с промышленными отходами, это лишь благие пожелания, не более. С сохранением существующего в настоящее время недропользования, благословленного действующим природоохранным законодательством, уже ныне живущее поколение на себе испытает все «блага прогрэсса». Велика Сибирь, обильны ее реки, бескрайни леса и богаты недра. Но могуч и упорен «катерпиллер».

18. 05. 2021 г.
Юрий Анатольевич Василевский

К определению класса опасности отходов минерального происхождения

Губернатору Камчатского края Солодову В.В.
Об «аксиоматичности» установления промышленным отходам 5 класса опасности согласно их кодам в Федеральном классификационном каталоге отходов (ФККО)